Вивиана. Наперекор судьбе - Элайн Нексли Страница 39

– Спасибо, тетушка. Я всегда буду помнить твои драгоценные слова.

Послышались тяжелые шаги отца Бенедикта. Он, неся в руках две больших рыбины, презрительно окинул меня взглядом: – Ребекка, дай миледи одно из своих платьев. Я не допущу, чтобы в моем доме девица расхаживала в мужской одежде, – кухарка, кивая, повела меня по пыльной, ветхой лестнице на второй этаж, где находилась всего одна комната. Двери не было, висела лишь залатанная и стертая ткань. Откинув ее, тетушка завела меня в свои «покои». Ребекка порылась в старом сундуке, извлекая оттуда совершенно разные вещи: деревянный гребень, несколько простыней, разбитое зеркало, кучу платков и три потертых платья.

– Это мои личные вещи. Увы, я не могу позволить себе купить новое зеркало или платье. Муж не разрешает. Уже почти десять лет я довольствуюсь тем, что перешло от матери в качестве приданного. Из нарядов у меня есть только два платья, потертая юбка, рубаха, рваный чепец и грубые башмачки. Так получилось, что на момент моего замужества отца уже не было в живых, а мать ужасно болела. Денег хватало лишь на еду и на содержания скудного хозяйства. Когда я вошла женой в дом Бенедикта, то не могла выразить своего счастья. Супруг был тогда еще молод, красив, добр. Он осыпал меня подарками, возил по всему Лондону. Род Герби был очень знаменит, почитаем, и одна мысль, что я стала обладательницей этой фамилии, приносила покой и умиротворение. Казалось, будущее прекрасно, как весенний день: любящий муж, почести, богатство, молодость и красота. Бенедикту тогда было около двадцати лет, мне – шестнадцать. Супруг тогда еще не являлся священником, ряса была у его престарелого отца – Маттхема Герби. Так получилось, что Маттхем не знал о смерти моего батюшки, которая произошла буквально месяц назад. Он думал, что я – из благородной семьи, у меня есть состояние и приданное. Да, я росла, в принципе, в состоятельной семье, но, когда папа умер, все досталось старшему брату. А я с матерью была вынуждена страдать. Когда старик узнал, что у меня нет ни пенни, переписал все завещание на младшего сына Роба. Бенедикт из-за меня потерял то, что принадлежало ее по праву от самого рождения. После этого между нами стала расширяться пропасть. Сначала она была маленькой, едва заметной, но все изменилось, когда повитуха вынесла страшный диагноз: бесплодие. Бенедикт запил. Он целыми ночами бродил по грязным улицам Лондона, ночевал в борделях, ввязывался в непристойные компании. А я рыдала, проклинала всех, кто был рядом. Хотелось распрощаться с жизнью. Было все равно, хотя я понимала, что даже за чертой земного мира меня будут преследовать демоны ада, если я решусь на самоубийство. Когда умер Маттхем, звание почетного священника было навсегда потерянно. Бенедикт, конечно, занял место отца, но жизнь добропорядочного христианина была не для него. Вскоре мы решили уехать из Лондона и забыть все, что здесь произошло. Была надежда, что мы еще будем счастливы, только в другом месте, с другими людьми. Ах, как же я ошибалась. Уэльс принес еще большие беды, чем столица. Муж впервые поднял на меня руку. Впервые оскорбил. Впервые избил. Впервые приказал работать и зарабатывать на жизнь самой. Что мне оставалось? Чтобы иметь хоть несколько монет, я стала работать кухаркой в таверне, потом возвысилась до помощницы главного повара. Но Бенедикт, опасаясь, что мое чрезмерное увлечение кулинарией может стать непристойным, приказал устроиться служанкой в замок Бломфилд. Но, а дальше, ты сама знаешь, – я заметила, как по морщинистым щекам женщины стали медленно катиться слезы. Я и сама едва удерживала в себе желание разрыдаться. Я знала, что Ребекка много чего пережила, но все подробности, увы, не были доступны.

Смахнув слезы с глаз, француженка быстро встала: – Вот, приоденьтесь и спускайтесь вниз, миледи, завтрак уже на столе, – я беззвучно ахнула. Это был первый раз, когда Ребекка обратилась ко мне на официальном тоне. И это было так больно, так невыносимо, что я не удержалась от окрика: – Тетя, не нужно этих почестей. Ты для меня, как родная…

– Нет, мисс. Бедная старуха не заслуживает вашей похвалы. Вы уже не ребенок, а госпожа. Теперь уважать вас – мой долг, клеймо, которого, я буду нести в сердце до конца своих дней, – я задумчиво стояла, вслушиваясь в ее отдаляющиеся шаги. Прижав ладони к груди, я окинула комнату взглядом: здесь не было ни роскошных гобеленов, ни дорогой мебели, но все дышало свежестью и прекрасной простотой. Тяжело опустившись на лежанку, я провела пальцами по грубой ткани платья. Сердце жалобно заныло, по щекам покатились горячие слезы.

«Господи, почему порой нищета милей богатства? Я бы все отдала, лишь бы хоть день прожить в такой обстановке, рядом с любимым человеком, а не вянуть от одиночества в золоте и бриллиантах», – рука нечаянно наткнулась на кольцо с рубиновым сердцем. Подарок Лиана… Где он? Что с ним? Встретимся ли мы еще?

Вытерев слезы, я стала раздеваться. Когда одежда грудой лежала в ногах, я надела платье Ребекки. Сотканное из белоснежного полотна, с бретельками на плечах, оно казалось необыкновенным, несмотря на простоту. В нем я будто ожила, зацвела. Расчесав волосы старым гребнем, я стала спускаться по лестнице. В нос ударил приятный запах кушанья, глаза защипало от сладковатого дымка. Внизу располагалась маленькая кухня, в центре которой стоял деревянный стол, ломившийся от разнообразной еды. Из очага поднимались клубы дыма, окутывая все туманом. Ребекка, зачерпывая ложкой овсяную кашу, радостно улыбнулась: – Проходите, Вивиана. Простите, конечно, у нас не так, как в замках, и все же еда знатная.

– Ах, тетушка, пусть Господь даст благословение твоим драгоценным рукам. Как я соскучилась по твоим кулинарным шедеврам. Будь моя воля, я бы все это съела за один раз. Отец Бенедикт, надеюсь, вы довольны моим нарядом? – не без издевки спросила я.

Старик лишь кивнул, жестом призывая к столу. Воцарилось молчание, нарушаемое лишь слабым шепотом. Все возносили хвалу Господу, благородили за то, что Он послал хлеб насущный. Когда молитва была закончена, все приступили к завтраку. Поскольку сейчас был строгий пост, на столе стояли лишь постные блюда: вареная рыба, заправленная жареными овощами, овсяная каша, грибной суп, овощное рагу и рыбный соус.

– Отец Бенедикт, позвольте выказать вам свою просьбу, – я отложила кушанье, внимательно посмотрев на старика.

– Конечно, говорите, сударыня. Ваша просьба для меня превыше всего.

– Я отправляюсь в Оксфордшир. Но, у меня, увы, нет лошади. Вы бы могли одолжить мне кобылу?

– Не годиться девушке отправляться в такой дальний путь без охраны. И все же, если это для благого дела, я помогу вам. Мой дом слишком мал, конюшня в него не вмещается, но здесь неподалеку есть лошадиная остановка, куда приводят своих кобыл те, кто не может их содержать. За один день платят два пенни, за неделю – четырнадцать. Там коней кормят, поят, лечат. В тех стойлах простаивает и моя кобылка Звездочка. Поезжайте туда, скажите, что нужна лошадь Бенедикта Герби. Охранники там недружелюбные, и давать коня постороннему человеку могут отказаться. Надеюсь, вы знаете, что делать в таком случаи?

Я кивнула, пригубив стакан с подсоленной водой. Приятная жидкость разлилась по горлу, оставляя приятный привкус во рту. Закончив завтрак, я встала, галантно поклонившись: – Отец Бенедикт, тетя Ребекка, благодарю вас за гостеприимство.