Все схвачено - Дуровъ Страница 39

В остальных двух он обнаружил ровно четыре интересных лично ему, как он посчитал, документа. Первый: краткий отчет Гумбольдта о встрече с Мужиком. Второй: информация о сыне Мужика. Третий – тоже краткий: отчет о второй (так озаглавлено) встрече Гумбольдта с Очкариком. И везде были не очень-то и скрытые Гумбольдтом наводки на оных клиентов, легко распознанные Легатом. И наконец, четвертый: перечень событий в Стране с 1967 по 1969 год, к которым (так было обозначено в сноске к документу) имел отношение лично Гумбольдт. Какое – не указано. Похоже было, что последний документ не был оригиналом, написанным, к примеру, самим Гумбольдтом или его куратором. Скорее, это был блицсписок со многих оригиналов, сделанный, не исключено, специально для Легата.

Информация о сыне была лаконичной. Имя – Пахарь (папа – Мужик, сынок – Пахарь, экое голимое славянофильство…). Студент первого курса Университета. Факультет – математический. Учится ровно, без троек. Второй разряд по альпинистскому спорту. Не женат. Место жительства – квартира родителей. Адрес… Оп-па! Еще один сосед Легата по проспекту Одноглазого Фельдмаршала! Фигурально выражаясь, естественно… Хотя почему фигурально? Буквально! Дом, в котором жил в те годы юный Легат с родителями, буквально – соседний тому, в котором живут Пахарь и его папаша, чуть дальше от Центра. Ну, мамаша – тоже, наверно, с ними… А с другой стороны – гумбольдтовский дом, чуть ближе к Центру.

Квартирки, конечно, сравнивать бессмысленно. Скорее всего Пахарь обитает в такой же, в какой Легат живет сейчас, купив ее в середине девяностых у наследников бывшего министра сельского хозяйства… Или энергетики?.. Легат подзабыл уже, да это и не важно. Важно другое. Если Легат в родной район ломанется в надежде подловить Пахаря, то не исключено, что он может наткнуться на самого себя – из тех былинных лет.

Фантасты уверяют, что так называемый парадокс путешественника во времени (то есть встреча с самим собой – прежним) приводит к большим катаклизмам. Одно утешало: что написано пером, то не имеет ничего общего с реальной жизнью. Тем более в фантастике…

По большому счету, подумал Легат, встреть он себя самого – узнает ли вообще? В подсказку сердца материалист Легат верил слабо…

Проехали. Вариант знакомства с сыном – сначала, а с папой – потом, вполне возможен. Только опять же – зачем? Выше Очкарика – только Генеральный, а он Легату нужен? Бог знает… Подробности разработаем на местности. Хотя по-любому невредно узнать – кто такой Мужик в партийно-правительственной иерархии тех лет? И вообще, в иерархии ли он? Известно – старый товарищ Очкарика. Сие о профессиональной принадлежности «фигуранта» не говорит ничего. Искать придется…

Он знал, конечно (из книг и фильмов про наших славных разведчиков типа шпионов), что все подробности, красиво именуемые легендой, разрабатываются как раз до начала операции. Но он-то не шпион! Он – любитель в служебном отпуске по служебной же необходимости. Сейчас. А вообще – профессиональный переговорщик, имеющий немалый опыт. Из таких ситуаций выруливал – мама, не горюй! А что его ждет? Да та же работенка: встречи, разговоры (читай: переговоры), знакомства с ходу и на лету, дружба навек, прощание – до встречи, а на самом деле – навсегда.

Рифма: навсегда – звезда. Светит незнакомая звезда, снова мы оторваны от дома. Песня про Легата…

Хотя утешать себя – дело бессмысленное и непродуктивное!

Значит, поехали дальше.

Документ на трех страницах. Набран на компьютере. От первого лица. Лицо, судя по всему, – Гумбольдт.

Пошел текст:

«Я встретился с Мужиком 17.09.1967 г. в гостинице „Столица“, что напротив Конного Двора, в комнате № 367. Время начала встречи я не отметил точно, но она началась где-то после 18.00, потому что, когда я входил в здание, часы на Главной Башне пробили шесть раз.

Напоминаю, что встречу помог организовать Пахарь, сын Мужика. Я не стал прибегать к использованию легенды о моем «сыне» – коллеге Пахаря по альпинистскому спорту (иными словами, меня самого в молодости), поскольку вариант этот показался мне весьма рискованным. Я предпочел встретиться с Пахарем как диггер, то есть профессионал, изучающий т. н. «подземную Столицу». Для города диггерство – terra incognita, я по крайней мере знаю в этом времени еще только двоих любителей. К сожалению, это занятие здесь не является легальным… Я объяснил Пахарю, что обратился к нему по рекомендации его тренера. Это было правдой, потому что я к тому сроку успел познакомиться и даже подружиться с тренером, это оказалось просто. Он, кстати, тоже весьма заинтересовался идеей путешествий под землей, но – только теоретически. Мотивировал свой отказ от прямого участия в подземных экспедициях своим возрастом и травмой ноги. Я попросил его рекомендовать мне кого-то из его учеников (диггерство и альпинизм на самом деле имеют много технических общностей), и он рекомендовал мне Пахаря, сообщив при этом, что лучше б я его уговорил, поскольку его отец много может, и помощь его будет полезна новому делу. Я дважды встречался с Пахарем, и он в самом деле заинтересовался, попросил испытать его. Мы сходили с ним под землю дважды. Первый раз – в районе Университетских гор, второй – в центре Столицы. Он знал, что это нелегальный поход, могли и арестовать…»