Фотография - Пенелопа Лайвли Страница 39

Поодаль от нее стоит девушка, тоже в очках и шляпе, но что-то в облике последней заставляет Элейн насторожиться. Элейн холодно улыбается незнакомке, и тут понимает, что это Линда, ее двоюродная сестра, мама которой, тетя Клэр, была сестрой их матери. Она еще жива — по слухам, гниет в каком-то доме престарелых.

— А… привет! — Голос Элейн оказался чуть более радостным, чем улыбка.

Она не видела Линду уже много лет — честно говоря, и не горела желанием встретиться. Она запомнила Линду, которая на десять лет младше ее, бледным докучливым ребенком, а саму тетю Клэр — нудной гостьей, с которой ее мать время от времени устраивала кулинарные поединки и беседовала об успехах детишек. Став взрослой, она периодически обменивалась с Линдой рождественскими открытками, и этим их общение ограничивалось.

Теперь Линда живет в каком-то из западных графств, кажется, ездила в Лондон и на обратном пути решила заехать сюда. Софи рассматривала карту и вдруг сказала: слушай, мам, мы будем проезжать знаменитый сад тети Элейн… давай заедем?

Софи скромно делает шаг вперед. И тут Элейн понимает, отчего появление этих двоих ее так насторожило. В девушке есть что-то от Кэт. Конечно, до Кэт ей далеко, она даже не бледная тень Кэт, но есть в ее облике едва уловимое сходство: в форме ноздрей, в изгибе бровей, в осанке. Гены перескочили через поколение и одно колено родства и передались отпрыску коротышки Линды.

— Рада вас видеть, — говорит Элейн.

По ее тону в это было ну никак нельзя поверить, но Линда обрадованно сияет. Она вяло обводит рукой окружающие садовые красоты — террасу с облаками роз и клематисов, травянистую дорожку, обрамленную древовидными пионами, ручей, деревья гинкго и газон, простирающийся до самой изгороди:

— Как у тебя тут все красиво устроено. Надо бы тебе к нам приехать и дать пару советов. Боюсь, садоводы из нас никакие.

Элейн понимает, что ей с трудом удается сохранять дружелюбный тон. Она принимается озираться в поисках помощи. Вот почему никто не подходит, чтобы спросить, как называется вон тот голубой цветок или почему розы у них в саду болеют милдью. Но все, как назло, идет как по маслу, и вокруг бродят маленькими группками довольные посетители.

Линда переключилась на другую тему:

— А где Ник? Мы хотели бы и с ним пообщаться.

— К сожалению, у Ника сегодня дела, — говорит Элейн. Не будет же она рассказывать докучливой родственнице, что несколько дней назад выставила мрка из дома, потому что когда-то он спал с ее сестрой.

Линда разочарована:

— Жаль. Софи хотела пообщаться с Ником. Она у нас работает в издательстве.

Она с гордостью смотрит на Софи, та мило улыбается. Нет, на Кэт она совсем не тянет — только крошечные, едва заметные черты.

Линда спрашивает, чем занимается Полли. Элейн сообщает, что та веб-дизайнер. По крайней мере, это избавляет ее от дурацких расспросов о садоводстве, хотя неприятно напоминает, как хвастались друг перед другом достижениями дочурок мать и тетушка Клэр. Софи касается руки матери:

— Не забудь…

— А… — Линда лезет в сумочку. — У меня для тебя кое-что есть, Элейн. Мы как-то рассматривали старые фотографии, и я нашла одну, которая должна тебе понравиться. Наверняка у тебя куча ее фото. Но тем не менее… — Голос сделался тихим и уважительным, и она протягивает конверт.

Элейн понимает, что сейчас будет. Ей хочется сказать: нет, спасибо, с меня хватит старых фотографий Кэт.

Правда, эта достаточно безобидная. Кэт сидит на белом пластмассовом садовом стуле под полосатым зонтом. Смотрит прямо в объектив, повинуясь просьбе хозяев: «Сейчас вылетит птичка».

— Это у нас в саду, — говорит Линда. — Года через два после замужества, кажется. Заехала к нам неожиданно по пути — ехала в Корнуолл к каким-то друзьям. Но я так поняла, что у нее как раз случились… неприятности со здоровьем, так что она была не такая веселая, как обычно. — Линда искоса смотрит на Элейн, с сожалением и участием. — Так жалко…

Элейн сует фотографию в карман:

— Большое спасибо. Как мило с вашей стороны. — И деловито добавляет: — Вы еще не видели лесную полянку? Конечно, лучше всего там весной, но астранция как раз зацветает. Жаль, не смогу вас пригласить на чашку чая, но мне надо за всем следить. — Она игнорирует только что услышанные слова и одновременно запоминает их, чтобы обдумать на досуге.

Но отделаться от Линды оказывается не так-то просто. Она принимается говорить о Кэт. Становится ясно, что она приезжала не раз. Элейн удивлена: оказывается, Кэт поддерживала с ней отношения, периодически навещая все эти годы. Но зачем? Линда ведь была не из тех, с кем предпочитала общаться Кэт: она, наверное, за всю свою жизнь ни разу не побывала в художественной галерее или в концертном зале, не интересовалась фестивалями искусств, не лепила из глины, не увлекалась живописью или художественной фотографией. Словом, была прямой противоположностью тем, с кем проводила время Кэт. Так отчего Кэт ей интересовалась?

Линда рассказывает, что внезапные визиты Кэт всегда становились праздником, она так умела поднимать настроение, она… И та принимается окутывать Кэт коконом избитых фраз. Элейн это раздражает еще больше. Неужели эта женщина не видит: то, что она говорит, пародия на Кэт? Что она унижает Кэт до собственного ограниченного мировоззрения, сделав из нее что-то вроде аниматора в санатории. Она не имеет права говорить о ней в таком тоне, как будто знала ее очень и очень близко. Не имеет права на Кэт.

И тут в разговор вступает ее миловидная дочка, Софи. Она обожала Кэт. Я хочу сказать, она была такая классная, всегда такая красивая, с ней было так весело и она вечно привозила милые смешные подарочки.

— Вообще-то, — говорит Линда, — мы думаем, что Софи немножко на нее похожа. — Она ласково смотрит на дочь, а потом вновь принимает сочувственный и уважительный тон. — Софи так горевала, когда она… когда… Так печально. Мы не могли поверить…

Хватит. У Элейн больше нет сил это терпеть. Смотреть, как запросто эти двое вспоминают Кэт. Как нахально пользуются памятью ее сестры.

— Прошу простить меня, — говорит она. — Я вынуждена вас покинуть. Пойду проверю, все ли в порядке на парковке. А на лесную полянку все-таки сходите. Ник очень расстроится, что не повидался с вами.

Впоследствии она спрашивала себя, зачем она это сказала. Нику не было ни малейшего дела до кузины Линды. Так какой смысл в этих пустых словах, неужели ей и вправду понадобилась защита супруга и притворство, что все в порядке?

Впоследствии она снова услышит Линду. Неприятности со здоровьем. Не такая веселая, как обычно.

Но вернуться к этим словам она может лишь после шести вечера; сад пустеет, Джим с племянником устраиваются в красном пикапе, Пэм отправляется в паб с воздыхателем из округи. Оставшись в одиночестве, Элейн проверяет, сколько билетов было продано, и тихо радуется большому количеству посетителей, запирает магазин и возвращается в опустевший дом. И лишь тогда к ней возвращается прошедший день. Кузина Линда повторяет свои слова снова и снова.