Праздник на выезде - Дарья Сойфер Страница 39

– У меня вся семья врачи, и ничем я не болею, – Алина присела. – И хватит уже реветь. Я в норме.

– Значит, беременна. – Настя взялась из ниоткуда. Глеб был уверен, что она уже не вернется: побежала вслед за папой, чтобы его утихомирить, а Рудаков по собственному опыту знал, что успокаиваются отцы долго.

– Я так и знала… – простонала Илона Ивановна, прежде чем Глеб успел переварить информацию. – То-то она нервная такая!

– Да подождите вы! – Глеб взял Алину за руку. – Это правда?

– Имей в виду, на Глеба ты просто так ребенка не повесишь, – не унималась Веригина, не давая Алине и слова вставить. – Мы будем требовать ДНК…

– Хватит! Уйдите! – рявкнул Глеб, и Илона Ивановна наконец замолчала. – Кто отец?

– Вы с ума все посходили? – Алина с недоумением оглядела всех, кто толпился вокруг нее, а потом отползла в сторону и встала. – Нет никакого отца!

– Тогда я помогу. – Глеб с готовностью выпрямился.

– И ребенка тоже нет, – терпеливо продолжила Белкина. – Не беременна я, понятно вам? С чего вы вообще это взяли? – И она недружелюбно покосилась на Настю.

– Упс… – Та виновато дернула плечами и выдавила улыбку. – Сорян. Просто у меня подруга ребенка ждет… Помнишь Вету? – Настя повернулась к Глебу. – Ну, маленькая такая. Ты ее еще называл Полторашка! – Глеб растерянно кивнул. – Ну вот, так она на ранних сроках как неваляшка была. Чуть что – бух в обморок. Я и подумала…

– Ясно, – Алина раздраженно одернула платье и поправила прическу. – Сочувствую вашей подруге.

– А ты… – взволнованно начал Глеб.

– А я просто не ела давно. Голодный обморок – слышал про такое? Сейчас договорюсь с менеджером, попробую выбить рассрочку… Или кредит онлайн оформлю… – Речь Белкиной стала замедляться, и она снова покачнулась, но на сей раз Глеб не дал ей упасть. Подхватил под локоть, усадил на стул и, лишь убедившись, что она больше никуда не свалится, осторожно убрал руки.

– Я сам этим займусь, – сказал он. – А ты сначала поешь. Насть, сбегай на ресепшен, узнай, где у них тут можно достать еду…

– Есть, кэп! – Портновская послушно рванула к дверям, а на полпути вдруг обернулась. – Алин, тебе лучше сладенького или соленого? Ты ведь не веган, да?

– Не надо мне ничего… – Алина упрямо попыталась встать, но Глеб надавил ей на плечи, чтобы не рыпалась.

– Сэндвич ей. С мясом. И побольше, – деловито ответил он вместо нее.

– Оки, я как раз фудтрак видела снаружи. Перегородил папину машину… «Грейт-что-то-там»…

– «Грейткейт», – машинально поправила Алина, и глаза у нее вдруг стали круглыми, как велосипедные фары. – Твою мать!

– Что?! – Глеб перепугался до чертиков. Не хватало ему еще нового приступа! А вдруг она все-таки соврала? Вдруг у нее сейчас начнется эпилептический припадок? Где взять ложку, чтобы сунуть ей в рот?

– Наш кейтеринг! У нас же еще закуски на сорок тысяч…

В зале воцарилась могильная тишина. Слышно было только, как Алина нервно хрустит пальцами. У Глеба аж загривок вспотел, а язык намертво приклеился к нёбу. Вот кому следовало дать кличку Дебилушка в институте. Ему, Глебу, а не бедному Фильке. Тот хотя бы знал, что умом не блещет, и ни во что не лез. А Глеб вообразил себя крутым организатором! «Заказывай все по высшему разряду!» – повторял он Алине, когда она приставала к нему с меню и прайсами. – «Мы не должны ударить в грязь лицом!» Да уж, зато теперь они занырнули по самую шейку, вот только не в грязь, а в самое натуральное дерьмище.

Куда теперь девать закуски на пятьдесят человек? Шампанское еще можно вернуть, а долбаные канапе с морепродуктами? Тарталетки, паштеты, икру и прочую дрянь? Заморозить, а потом жрать самим, пока из ушей не полезет?

– Ну, зато Алине будет чем закусить, да? – Настя попыталась разрядить обстановку, но, судя по свирепому лицу Белкиной, ей это не удалось.

Настя вообще действовала на Алину как красная тряпка на быка. Или как на Кирилла Андреевича – выписка по счетам Глеба. Иными словами, бесила до невозможности. В любой другой ситуации Рудаков порадовался бы, что Алине не наплевать на него, что она ревнует, но не сейчас. Он будто сидел на пороховой бочке и изо всех сил дул на фитиль, а Настя поджигала его снова и снова.

– Спокойно, – сказал он скорее самому себе, нежели остальным. – Я сейчас пойду к ним и обо всем договорюсь. Это солидная фирма…

– Элитная, – угрожающе процедила Алина. Черт, вспомнила, наверное, что Глеб сам просил ее выбрать компанию, которая обслуживает звезд. И какая муха его укусила? Мог ведь купить колбасы, сыра, настрогать бутеров… Как, собственно, и предлагала Алина… Твою ж за ногу!

– Вот-вот, – Глеб натянул маску оптимиста, хотя, если уж начистоту, ему хотелось встать перед зеркалом и материться на отражение. – А вы пока… Что мы там хотели…

И тут он вспомнил. Минина. Во всей этой суматохе они совершенно забыли про звезду порнопрозы, которая чуть не закатилась в самом расцвете сил… Вот ведь! А правда, куда она закатилась?! Глеб посмотрел туда, где недавно лежала Елена, но, кроме микрофона, ничего не увидел. Не могла же она вознестись целиком? Бог знает, какие у нее там заслуги, конечно, но не с таким же весом!

– Елена?.. – Он повернулся вокруг своей оси в поисках хоть какого-нибудь следа пропавшей писательницы. Ничего! А ведь не иголку же потеряли!

– Вон она! – воскликнула Веригина и мстительно указала поэтическим перстом на заклятую подругу.

Вжав голову в плечи, та под шумок, крадучись, пыталась выскользнуть из зала.

– Я же вам больше не нужна? – Она робко улыбнулась, нащупывая ручку двери.

– Нахлебница! – Илона Ивановна, казалось, впала в экстаз от возможности кого-то унизить.

– Я выплачу вам все! – обиделась Минина. – Только… Попозже… Частями… – И эта уважаемая женщина, которой пристало бы носить шляпки и обсуждать рецепты варенья из крыжовника, ломанулась вон с такой скоростью, какую развивает не каждый вокзальный карманник во время полицейского рейда.

– Я задержу эту лгунью, – вызвалась было Илона Ивановна, но Глеб только небрежно отмахнулся.

А смысл? Ну, поймают они писательницу – и что дальше? Пытать ее начнут утюгом и паяльником? Или перевернут вверх ногами и потрясут, как Буратино, в надежде, что нужная сумма высыпется прямиком к ним в ладони? Нет у человека денег. Теперь-то Глеб отлично понимал, что это означает. Он мог бы устроить разбор полетов, найти козла отпущения. Или козу, учитывая, что Веригина внесла свой вклад в неразбериху. «Я сама буду вести переговоры!» Старая кошелка… Нет, прошлого уже не изменишь. Проще достать молоко единорога, чем убедить женщину в том, что она не права. Надо было выкручиваться самому, и Глеб, встряхнувшись, заставил себя взглянуть в лицо реальности.

Надо сказать, лицо у реальности оказалось звериным. Точнее, у парня, который привез к отелю целый фургон дорогущей снеди. У бедолаги был неправильный прикус: нижняя челюсть торчала вперед, и Глеб во время разговора никак не мог отвести глаз от кривых посеревших зубов. Это как с белой обезьяной. Запретишь кому-нибудь о ней думать, так человек еще долго не сможет прогнать из воображения навязчивый образ.