Тысяча ночей и еще одна. Истории о женщинах в мужском мире - Ханан Аль-Шейх Страница 38

Говорили, будто моя двоюродная сестра дала зарок забить сто овец и раздать бедным, если госпожа Зубейда придет на ее праздник. Здесь мне следует сказать, что, когда меня попросили сыграть на лютне, я играла так, словно оказалась в раю среди гурий, и госпожа Зубейда была довольна моей игрой, и подозвала меня сесть рядом. Я склонилась перед ней и поцеловала ее руку, как делали и все остальные.

– Твое платье так прекрасно, словно не человеком сшито, – сказала она мне.

На мне было одно из тех платьев, которые Азрак подарил моей сестре, со зверями и птицами, вытканными червонным золотом. Я сказала, что это платье моей сестры.

– Но где купила его твоя сестра? Я никогда не видела ничего подобного.

Я солгала, что это платье подарил моей сестре колдун, и когда-то оно принадлежало царевне, которая умерла от любви. Госпожа Зубейда со слезами на глазах спросила у меня, замужем ли я.

– О госпожа Зубейда, я никогда не полюблю мужчину и не выйду замуж.

Она ахнула от ужаса.

– Никогда так не говори! – воскликнула она. – Ты в расцвете юности, у тебя вся жизнь впереди. Конечно же, когда ты увидишь подходящего мужчину и твое сердце возрадуется, ты забудешь о своей опрометчивой клятве.

Я улыбнулась и поблагодарила ее за добрые слова и участие.

– Я как раз знаю подходящего человека. Позволь мне все устроить.

В тот вечер, вернувшись домой, я возблагодарила Аллаха, что госпожу Зубейду отвлекли от ее планов другие женщины и она забыла о сватовстве. Но, увы, я ошибалась! На следующий день рано утром к нашему дому подошел евнух и передал мне приглашение на ужин во дворце. Мысль о предполагаемом женихе наполнила мое сердце страхом, но все же, когда я там оказалась, я стала развлекать госпожу и ее рабов пением и игрой на лютне. Каждый раз, когда я говорила, что мне пора, госпожа просила меня остаться. Наконец, когда я охрипла от пения и мои пальцы онемели от игры, евнух повел меня туда, где должны были ожидать мои служанки.

Он оставил меня в одном из дворцовых покоев, а сам отлучился. И тут подошел мужчина.

– Что ты делаешь здесь одна в такой поздний час?

Он благоухал опьяняющими ароматами сада.

– Я играла на лютне для госпожи Зубейды, – отвечала я, – а теперь жду своих служанок, которые проводят меня домой.

– Так это ты здесь состязалась с соловьем и жаворонками?

Я покраснела и улыбнулась.

– Клянусь, ты даже розы затмишь своей красотой. В вечерней тишине твой голос был слышен издалека, и я внимал ему, гуляя по саду, покуда мне не спалось. Теперь, когда я увидел твое лицо, бессонница накинется на меня с удвоенной силой.

Услышав это, я уже не сомневалась, что это тот самый мужчина, о котором мне говорила госпожа Зубейда, тем более что евнух, только завидев его, ушел и увел моих служанок, чтобы мы остались одни.

Калиф вскрикнул в смятении и, прервав рассказ закупщицы, попросил ее открыть лицо. Она послушалась, и он узнал ее, и ахнул, и недоверчиво покачал головой, и жестом пригласил ее сесть. Визирь поспешил к калифу, поцеловал ему руку и прошептал что-то на ухо. Калиф немного подумал, затем кивнул и обратился к закупщице:

– Вернись на середину зала и продолжай рассказ.

Закупщица снова выступила вперед и продолжила.

– Когда я услышала эти слова, я отметила, как его низкий голос сочетается с мужественной внешностью. Кто бы это мог быть? Я засмотрелась на него, а он срезал ветку с куста и поднес мне. Аромат жасмина окутал мое сердце. Но я вспомнила, что дала зарок никогда не выходить замуж.

– Хотела бы я знать, куда подевались мои служанки, – сказала я.

– Наверное, легли спать, решив, что ты остаешься здесь на ночь, – ответил он, но тут же засмеялся и крикнул: – Эй, кто здесь?

Мы услышали шаги моих служанок, и он оставил меня, растворившись во тьме.

Засыпая, я порадовалась тому, что избежала злой участи. Мой неожиданный поклонник, конечно, подумает, что он мне безразличен. Но на следующий вечер другой евнух постучался в дверь и сказал, что пришел отвести меня во дворец.

Я подумала, что меня вызвала госпожа Зубейда, но, когда мы пришли во дворец, евнух провел меня не в ее покои, а в незнакомую комнату, полную книг и клеток с певчими птицами.

К моему удивлению, в комнату вошел вчерашний мужчина. Он с улыбкой налил нам вина, а когда я отказалась пить, то открыл поставец и вынул оттуда лютню.

– Не можешь ли ты спеть: «О, как хотел бы я склониться к ней на грудь – на год или на несколько минут»?

– К сожалению, господин, я не знаю этой песни.

Он рассмеялся, игриво на меня посматривая.

– Это не песня, это мои чувства. А теперь позволь мне поцеловать тебя, чтобы чуть-чуть охладить то пламя, что бушует в моем сердце со вчерашнего вечера.

Я внимательно рассматривала ковер, уговаривая себя не поддаваться желанию поцеловать прекрасного незнакомца и напоминая себе, что я поклялась никогда не влюбляться и не вступать в брак. Но это не помогало, и тогда я обратилась к своим воспоминаниям, перечисляя про себя злоключения моих сестер, но, увы! – мне все равно до смерти хотелось поцеловать его.

Тогда я подумала, что если выпью вина, то смогу потом говорить, что повела себя нескромно из-за опьянения. И я выпила до дна налитый мне кубок и еще один, и мужчина последовал моему примеру. И тогда желание охватило нас, и мой поклонник притянул меня к себе.

– Клянусь Аллахом, я тоже тебя люблю, но тебе не суждено мной овладеть, потому что я дала обет сохранять девственность, – сказала я, шагнув к двери. – Прошу, не говори ни о чем госпоже Зубейде.

– Что ты имеешь в виду?

– Если она узнает, что я отказала тебе, она на меня рассердится, – сказала я ему.

Тут мой поклонник рассмеялся, и смеялся долго.

– Наоборот, она будет в восторге. Ведь Зубейда – дочь моего дяди и моя жена!

Я ахнула и прикрыла рот обеими руками. Неужели этот мужчина – сам повелитель правоверных, Гарун аль-Рашид? И тогда, словно во сне, я спросила:

– Но почему ты не сказал мне об этом в первый же вечер?

Он рассмеялся, как мальчик.

– Я мечтал, чтобы женщина полюбила меня, не зная, кто я такой, – как мужчину, не как калифа! К тому же я боялся, что ты убежишь от меня, если я откроюсь тебе.

Трепеща всем телом, я спросила его, неужели он прочитал все книги, стоящие на полках.

– Не все, но многие из них, – ответил он.

Затем он взял меня за руку, и мы сидели и разговаривали о музыке, науках, астрономии и поэзии, и мои познания его удивили.

Потом нас стало клонить ко сну, и я легла на один диван, а он на другой. Утром, проснувшись раньше его, я радостно улыбнулась.