Наша Рыбка - Робин Фокс Страница 38

Теперь настала моя очередь приблизиться к ней.

На Ясне были голубые пижамные штаны в мелкий узор. И тонкая майка, а под майкой – ничего… Только сладкой тяжестью проступала грудь. Я хотел поцеловать ее в потрескавшиеся губы, но вдруг замер, просто не в силах сдвинуться с места. От нее пахло постелью, теплом, моими снами.

– Игорь, что с тобой? – Она сама подошла ко мне, встала на носочки и поцеловала, прижавшись всем телом.

Мы несколько секунд смотрели друг на друга, она мне улыбнулась.

– А где ванная? – оглядевшись, спросил Петя.

– Там! Ну, в общем, квартира у меня не такая, конечно, как у Игоря. Поменьше. Раз так в пять.

– Поменьше? Ну все, тогда мы уходим! Нам нужна богатая женщина с огромной квартирой! – съязвил Петя.

Петя мыл руки, зажав Ясну между собой и раковиной, она сонно смеялась. Я подошел и поцеловал ее прямо через Петино плечо.

Потом она варила кофе, а мы, как два детектива, исследовали ее комнату: там было много исписанных и разорванных листов бумаги, много книг, на столе ноутбук, цифровая мыльница, электронная книга. За окном открывался красивый вид и сильно валил снег.

– Все. Кажется, готово, – позвала она.

Кухня в ее квартире была современная, хай-тек, так сказать, – это сильно разнилось с нашей белой, пасторальной кухней, где мама расставляла плетеные корзинки и старинные кованые светильники.

– Кофе. И тосты. На большее я не способна, – сказала Ясна. – Не богатая женщина и борщи варить не умею.

– Научу. – Воронцов ущипнул ее за бок.

За столом она села рядом со мной, у меня даже получилось ее приобнять.

– Петя, я так и не поняла ничего про твою новую работу.

– Он работает у моей мамы, – ответил я.

– И кем же?

– Я и сам не знаю. Эта работа всего на две недели. В компании ушел в отпуск секретарь, и еще уволился один сотрудник, который писал тексты для сайта. Я вроде как за них обоих.

– Как странно, что твоя мама не предложила это тебе, – обратилась ко мне Ярославна.

– Нет, она предлагала! Но я решил спихнуть работу Воронцову.

– Почему?

– Ну-у-у, так получилось. – Я увернулся от ответа, решив не заявлять прямо, что мой друг уже так нуждался в заработке, что не мог оплатить свой проездной на метро. – Тем более, что там понадобилось несколько переводов с итальянского, а у меня совсем не было времени сидеть за словарем.

– С итальянского… Я помню, твоя мама занимается интерьерами…

– Да, у нее агентство. Они сотрудничают с какими-то итальянцами.

Приблизительно об этом мы и говорили все утро. Еще она, естественно, просила нас говорить по-итальянски и очень смеялась. Беспроигрышный способ понравиться девушке.

Воронцов дожевал бутерброд, допил кофе и вдруг уставился на нее. Этот взгляд был мне знаком! Рассказывая ей о предстоящей рабочей выставке, он думал о другом. Ну давай. Посмотрим, как ты сменишь тему.

Ясна замерла.

– Уже можно?

– Можно что? – еле слышно спросила она, и я почувствовал ее волнение.

– Ты понимаешь, о чем я. – Он улыбнулся.

– Нет, я… Я пока не готова! Давайте еще… подождем?

– Не согласен. – Воронцов встал, взгляд его был веселым.

– Нет, Петя, пожалуйста! – Она нервно засмеялась.

– Не волнует, что ты не готова. А знаешь почему?

– Почему? – Ее голос дрогнул.

– Потому что ты моя жертва. – Он подошел к нам и навис над столом. – А что жертва делает?

– Убегает? – И тут только я понял, что ее голос дрогнул от смеха. В какой момент она разгадала, что он придуривается? А я все думал, что за хрень он несет!

– Именно! По темному переулку!

Ясна молниеносно вскочила и бросилась бежать. Узкий и длинный коридор, соединяющий кухню с прихожей в ее квартире, действительно был похож на темную улицу. Ясна преодолела его за секунду и скрылась в спальне родителей, Воронцов метнулся за ней. Ну а я тормозил, естественно. Она взвизгнула, когда он чуть не схватил ее, запрыгнула в изголовье кровати и начала метать в него подушки. Воронцов в это время приговаривал что-то отвратительным низким голосом и неумолимо приближался. Внезапно в ход пошла книга. Он получил ей прямо в лобешник. Ясна спрыгнула с кровати, вытолкнула меня из дверного проема, в котором я застыл, и побежала в кухню.

– Чехов, чего стоишь, лови ее! – крикнул Петя. – Я хочу быть маньяком-эксгибиционистом! Нужно пальто! – В восторге от своей идеи, он тоже оттолкнул меня и помчался дальше.

Я решил поддаться наивной забаве, догнал его, с силой припечатал к стене, а сам бросился вдогонку за Ясной. Из кухни она скользнула в свою комнату. Я затаился за дверью. Воронцов дополз до прихожей и чем-то зашуршал. Прошла пара минут. Крадущиеся шаги выдали Ясну – любопытство сыграло с ней злую шутку. Едва она выглянула из комнаты, я накинулся сбоку и завел ей руки за спину. Сначала она визжала и пыталась меня укусить. Я затащил ее в комнату. Было забавно оттого, что она изо всех сил пыталась высвободиться, но я мог бы удержать ее и одной рукой.

– Попалась, Рыбка, – томно прошептал Воронцов и замер в дверях. На нем было женское пальто в пол. Пока я боролся с Ясной, он, по всей видимости, рылся в гардеробе. Он держался за полы, готовясь в любой момент их распахнуть. Мы согнулись пополам от смеха. – Такого ты точно не видела!

– О да, такого точно нет! – согласилась Ясна. Под пальто он оказался одетым.

Петя сел на кровать, его лицо было на уровне ее груди.

– Теперь посмотрим, что под одеждой у тебя.

– Нет! – Она попыталась высвободиться.

– А ты думала, это у нас просто игры? Все серьезно.

Пока я держал ее руки за спиной, снять с нее майку через голову было невозможно. Тонкие лямки соскользнули с плеч, оставалось только чуть потянуть вниз, что Петя и сделал. Не знаю, что подумала она, но мой мозг отключился. Я успел только наклониться к ее лицу. Она в ответ робко меня поцеловала.

Мои руки казались слишком темными на ее нежном теле. Ее – слишком темными на фоне Петиной кожи. Нужно было зажмуриться и представить, что, кроме нас с ней, здесь никого нет. Я попробовал, но тут она прошептала: «Петя, ради бога, сними ты это пальто!»

Бывают очень развратные груди – красивые, но совершенно развратные. Бывают такие, на которые почему-то почти невозможно взглянуть с грязными помыслами. Вот вам вердикт искусствоведа: у нее была грудь античных статуй, круглая, как половинки апельсина. Я бы поставил ее мраморный бюст у себя на столе, чтобы любоваться каждый день. Петя тоже вдруг показался мне произведением скульптора: белые-пребелые крепкие руки, рот как у гипсовых Антиноев, которых рисуют в художках. Мне не было места в их идеальной скульптурной группе. Я просто придумаю ей название и пройду мимо. «Обнаженная девушка и педик в пальто».