Кавалер умученных Жизелей - Павел Козлов Страница 38

Тебя замучат – нетопыря взяли. —

Наине этот панцирь не мешал.

Все прошлое тускнело, обречённо.

Луис, действительно, не очень был умён.

Да, и Анжела. Похитители алмазов.

Наталья Балк, как славно убивалась.

Во ВГИК пошла. С Гастелло эпизод,

Про гибель того голого литовца,

На «Оскаре», да за такую роль….

– Поедем, Абрамович – Петухов. —

Они летели, чтобы взять разгон.

Пройти своеобразный карантин,

И выйти вновь богатыми людьми —

Глаза в глаза, рука в руке, плечо к плечу.

И – далее, по каждой части тела.

Вез Леонид. – Когда обратно? – говорит.

– Не знаем, – отвечали они хором.

– Так думаю, что это будет скоро. —

* * *

И оказалось – Петухову всё равно.

Париж ли, или что-нибудь другое.

Арсений откровенно загрустил.

– Я слишком не такой, как все другие.

Как Пушкин я – «и вечные французы».

Иду с тобой, отверженный нацмен.

И – тянет. Не скажу – с души воротит.

Я не дорос ещё. —

– Совсем, как до Рупской?

От длительной, закостенелой лени

Мозгами не работает Арсений! —

– Ты обещала! —

– Я уже молчу. —

Арсений день назад вел разговор.

– Послушай, – попросил её присесть,

– В тебе сидит какая-то ошибка.

Заел тебя какой-то амфибрахий. —

– Скорее, пятистопный этот ямб.

По жизни чертовщина происходит,

И ты об этом хочешь написать…, —

– Да нет же, хочешь – ты. И все выходит.

Но говорить на «Амфибрахии» нельзя. —

– А что – мешает? Это не специально. —

– Но странно, – Петухов договорил:

– И в этом есть источник обаянья. —

* * *

Борис с Оксаной встретили в Париже

И тут же пригласили их в кафе.

– Так, вот какая вы, Наина Львовна! —

– Когда меня так громко называют,

Я думаю про «Крестного отца». —

Наина, со своей гаврошьей стрижкой,

Утратила свой бывший светский лоск.

По-прежнему смотрелась очень юной.

Да было её всего-то двадцать три.

– Так числишься в коллекторских структурах.

Скажи – как хочешь. Будем называть.

Борис, Оксана…. Я – Роман, и…. —

– Кира,

Как краткое от имени Киржач. —

– Отлично, Кира. Ты скажи ребятам,

Кто с ними во главе стола сидит. —

– Дон Карлеоне…. —

– Это – бывший ты.

А я теперь хочу о настоящем. —

Французы – удивительный народ.

Они в упор совсем не замечали,

Гуляет как российская братва.

– Ну, хорошо. Роман – хозяин края.

Известный вам Арсений Петухов. —

– Дошел до края, – пискнула Оксана. —

И где по карте это отыскать? —

– Он землю под Владимиром купил.

И будет молодёжный город строить. —

Оксана удивилась – ну и ну?

Они с Борисом разом предложили:

– Давайте, познакомим вас с Катрин.

Хорошая французская девчонка. —

Васильева как раз вернулась с лекций.

Наина оценила моментально

Столь значимую разницу с отцом.

Арсений тоже сразу же заметил:

«Как здорово, что ты росла одна.

И дальше Бог, возможно, не оставит».

Катрин схватила трубку – был звонок.

– Да, здравствуй, папа. Здесь Борис с Оксаной.

Наина Львовна тоже подошла.

Ну, ладно, я конечно передам.

А ты смотри, не очень нагружайся. —

Настолько лаконичный разговор.

– Он извиняется, его перехватили.

Он очень рад, что вы ко мне пришли. —

– Мне кажется, что и друзьями будем, —

Наина искренне сказала, и тепло.

– У нас ещё два дня Парижской жизни.

Давайте вместе сходим в ресторан. —

Друзья отца понравились Катрине.

Но, все же, у неё была учёба,

Поэтому сказала: – Может быть.

Давайте, мы ведь можем созвониться. —

И русские отправились гулять.

Катрин же удивилась на отца.

Но – спрашивать? Конечно, не спросила.

Родительское слово, как закон.

Он позвонил, но разговаривать не смог.

И ждал звонка, когда гостей проводит.

Когда он услыхал про ресторан,

То тут же ей сказал: «Иди, конечно.

Своди-ка их в японский на Монмартр.

Уютно там, и много кабинетов,

Развешаны панно из тростника».

– Тебе видней, что русским интересней. —

– Но ты не говори, что это я.

Ты – местная, и всё отлично знаешь.

Когда задумали? —

– Наверное, что завтра. —

– Отлично. Как решите – позвони. —

Катрина думала – какой отец хороший!

Васильев думал, что Катрина молодец.

* * *

А время подгоняло уезжать.

В Россию, во Владимирскую область.

Коллектор выбил деньги на мечту,

Хотел её в реальности увидеть.

Назавтра предстоял последний день,

И ужин в ресторане на Монмартре,

Который предложила им Катрин.

– Как будто её хочется утешить, —

Задумался могучий Петухов.

– Но, разве это повод к состраданью,

Что ей с папашей мало повезло? —

– Не мудрствуйте, товарищ Петухов.

Пора закрыть «Васильевское» дело.

И лучше вспоминать о славной дочке,

Чем морщиться при имени отца. —

С Катриной они встретились под вечер,

Решили – прогуляются пешком,

И не заметили, как вышли на Монмартр.

В том плане, что они бульвар не знали,

А их вообще никто не замечал.

Катрин казалось – русские грустят,

А в чем причина – было непонятно.

Зачем сыр-бор весь этот городить

С заведомо ненужным рестораном?

Но, все же, уговор дороже денег.

Их встретили у входа: «Комбан ва».

– Что говорят? И всё у них с поклоном, —

Затронул грусть японский колорит.