Вихри перемен - Александр Лапин Страница 38

О чем-то говорили. И вдруг Назарбаев неожиданно сказал своему пресс-секретарю Сейтказы Матаеву:

– Пригласи к нам этого парня из Атырау. Пусть с нами посидит.

Акежан пришел. Настоящий западный найман. Круглолицый, смуглый, черные волосы, жесткие, как проволока. Блестящие живые глаза. И умный.

Среди старых товарищей царедворцев, которые тогда окружали самого, он, конечно, отличался «лица необщим выраженьем». Кажегельдин понравился хозяину своей прямотой, открытостью, ясностью мышления.

Ужинали у речки. В последнее время в Алма-Ате начался настоящий ресторанный бум. Предприимчивые люди «прочухали», что нужно строить свои заведения в горах, в ущельях, где текут горные ручьи и речки. Там тихо и экзотично. И вот в такой ресторан в национальном стиле, состоящий из нависших над водою помостов, а также расставленных по берегам юрт, они и приехали. Машины остались на стоянке, а сами они спустились сюда к воде.

Журчит рядом с юртой Алма-Атинка. Прозрачная вода перекатывается через валуны, слегка брызгает каплями на деревянный помост. Наверху ослепительное голубое небо. А здесь в тени густых деревьев и кустарников прохладно и спокойно.

Неторопливо течет разговор. Участники посиделок – сам премьер-министр, его неизменный пресс-секретарь и помощник Амиржан Косанов, Амантай Турекулов и «новый казах», как их теперь величают по аналогии с «новыми русскими» – глава крупного торгового дома молодой парень Булат Ашилов.

– Прежде чем делать какие-то реформы, надо убедить народ, что для него эти изменения будут выгодными, – аккуратно прожевывая крепкими белыми зубами кусок сухой конской колбасы, поданной на закуску, замечает сам Акежан. – И здесь для тебя непаханое поле работы, – обращается он к своему пресс-секретарю, молодому симпатичному, слегка усатому парню. – Вот сейчас поведем реформы в жилищном хозяйстве. И надо объяснить людям, что с установкой счетчиков, с переходом на прямые платежи они станут платить гораздо меньше за воду и тот же газ. Сегодня тарифы делаются коммунальщиками «от балды». Ставят пятьсот или сколько там литров в день на человека. Плати! А по счетчику будет совсем другой колер. Другой расклад. Каждый будет сам знать, сколько израсходовано. И начнет экономить. То же и с пенсиями. Введем накопительный принцип. И дадим людям возможность самим обеспечивать себе старость!

Аматай внимательно слушает нового премьера. Старается особо не высовываться. И понимает, что умный руководитель предлагает целую программу реформ. Он видит, что Кажегельдин чем-то неуловимо отличается от всех тех начальников, с которыми ему довелось работать. Отличается он и от «самого».

«Но вот чем? – думает Турекулов, не забывая при этом аккуратно закусывать выпитый коньяк. – Наверное, манерой поведения. Человек он непростой, а выглядит просто. С ним интересно. И он всегда находит какой-то свой вариант решения проблемы. Взять хотя бы историю с деньгами. Изначально Казахстан заказывал “теньге” и печатал их в Лондоне. В один прекрасный день, оценив затраты на печать и доставку, Акежан Магжанович предложил простой, но никогда никому не приходивший в голову вариант. Печатать их на месте. В стране. И для этого просто купить на Западе такую же печатную машину. Оказывается, ее стоимость была не больше стоимости партии новых “теньге”. Всего несколько миллионов фунтов стерлингов».

А Кажегельдин без всякого пиетета и тени важности, с юмором рассказывает теплой компании, как он еще в советское время встречался с Борисом Николаевичем:

– В то время Ельцин был в опале! Его тогда убрали с поста первого секретаря московского горкома партии и направили в Госстрой. Можно сказать, в ссылку его отправил Горбачев. И вот прихожу я к нему в этот Госстрой, где Ельцин и обитает. И такая там тишина, гладь и божья благодать. Секретарша сидит. Но в приемной никого. Запустила она меня к нему. Захожу. А он так удивленно-радостно говорит: «Гляди, бабай пришел! Чего надо, бабай?» А я тогда приехал лимиты выбивать на строительство моста в Атырау. Подписал он мне все лимиты. И понял я тогда, что, может быть, я первый, кто к нему за последние две недели заходил. Н-да! Теперь другие времена. Ельцин выделил себе улус. Целую Россию!

Народ за столом согласно кивает головами. Да, действительно, кто тогда знал, как повернется судьба великой страны? Какие люди придут к власти? А кто останется не у дел? Воля Аллаха…

Амантай слегка приглаживает свои торчащие волосы и, наконец, решается спросить о том, что произошло вчера на расширенном заседании у президента:

– А тут в «Караване» напечатали статью о Балхашском медеплавильном комбинате. Так он будет правда передан иностранцам?

Кажегельдин за словом в карман не лезет:

– Президент сам создал, сотворил эту проблему. И тут же сам начинает искать виноватых. Вчера только говорил одно. А сегодня говорит уже другое.

Амантай уже достаточно давно, как говорится, вращается в административных кругах. И порядки, царящие в этой среде, он тоже давно усвоил. Главный принцип здесь прост. Смотри снизу вверх, в задницу вышестоящему начальству и вали в рот нижестоящим. А тут человек открыто, хоть и в узком кругу, критикует главного. Это не вписывается в кодекс чинопочитания:

«Да, действительно он отличается ото всех нас. Вот, например, Нурсултан Абишевич, он сформировался как советский человек и как политик советского покроя. А этот какой-то другой! Какой? Странный!»

И вдруг ему открывается, наконец, в чем же эта разница: «Да он же по духу настоящий буржуй! У него, вышедшего из предпринимателей, именно и склад мышления другой, буржуазный. Отсюда и манеры такие. Открытость, уверенность в своей правоте, ясность целей и задач. Трудно ему будет в нашем болоте, где все повязано на клановых, родственных и личных связях. Где слова не говорятся в простоте, где многие люди только и заняты тем, что интригуют друг против друга. Но все равно с ним интересно».

Действительно, к концу этой «тайной вечери» Амантай подпал под обаяние этого человека, который, без всяких сомнений, взялся строить новое общество и пытался, образно говоря, перелицевать, перешить старый советский костюм, превратив его в подобие национального европеизированного халата.

Но за новыми названиями, кои теперь обрели органы власти страны, как казалось Амантаю, все равно стояла старая советская сущность. Аким – глава области – первый секретарь обкома. Мажилис – парламент республики – Верховный совет. Президент – Первый секретарь ЦК компартии.

Родимые пятна социализма ну никак не хотят выводиться в одночасье. И надо понимать, что казахская государственность родилась не сегодня, а еще тогда, когда Ленин и Сталин заложили ее в виде автономий советской империи.