Идеальный вариант - Лариса Райт Страница 37

– Пудель.

Наташа убежала в комнату плакать, а Светка в магазин за бигуди более подходящего размера.

Часа через два по ее плечам рассыпались крупные локоны. Подруга довольно потирала руки, а муж, которому пришлось самому погреть себе ужин, расщедрился на замечание: «Неплохо!»

Теперь в ежедневных упражнениях перед зеркалом Наташа мысленно рассыпала по плечам чудесного платья локоны и удовлетворенно улыбалась, но через секунду вновь ощущала беспокойство и торопливо щелкала кнопками телефона, спрашивала:

– А если не смогу?

– Чего? – Светка утомленно вздыхала. «Наверное, она так же вздыхает, когда ученики ее в пятый раз просят объяснить какое-нибудь правило», – думала Наташа и объясняла:

– Прическу сообразить.

– Соображают на троих, а прическу изображают.

– Я боюсь. – Она давно привыкла не обращать внимания на учительскую манеру подруги вечно исправлять речь собеседника.

– Слушай, Ковалева, – та величала Наташу по фамилии в минуты крайнего раздражения. – Ты меня достала! Среди своих сковородок совсем одичала.

– Не говори ерунды! Со мной все в порядке.

– А если в порядке, то откуда этот страх. Будто не на встречу одноклассников собираешься, а в зверинец какой-то. Тебя что там, съедят, что ли?

– Нет, конечно, но…

– Никаких «но»! И бояться совершенно нечего!

– Да я боюсь, что прическа не получится! Это у тебя волосы сами собой на бигуди накручиваются и потом лежат пышными волнами, а у меня путаются, рвутся и смотрятся какой-то паклей.

– Это точно. – Согласившись, Светка расхохоталась. – Не паклей, а шерстью. Ты была похожа на бешеного пуделя. Мне Володьку даже не хочется ругать за прямоту. Попал прямо в яблочко.

– Может, хватит издеваться?

– Ладно-ладно. Буду тебя спасать: причесон изображу.

Верная обещанию подруга выслушала отчет о сборах и торжественно изрекла:

– Крась второй глаз. Я выезжаю. Будем тебя доводить до кондиции.

Внешний облик, наверное, требовал необходимой доработки, но внутреннее состояние – Наташа чувствовала – давно находилось на пределе и даже переступило границы последних остатков спокойствия. Целый час до прихода подруги Наташа то пила кофе на кухне, ерзая на стуле и почему-то неожиданно ощущая колкость платья, то на цыпочках подходила к гостиной, из которой периодически доносился стук переставляемых на доске шахматных фигур, но разворачивалась, не решаясь в очередной раз уточнить, не остаться ли ей дома. Где-то на полпути между гостиной и кухней она обязательно спотыкалась и, пискнув, потирала щиколотку, икру или пятку – колодка туфель была изящна, но непривычно высока. Не дойдя до кухни, останавливалась у зеркала и принималась поправлять макияж, добавляя то пудры, то румян, то подкрашивая губы, то снова стирая помаду. И еще думала, думала, думала:

«Интересно, он и сегодня протянет мне носовой платок и скажет: «Не надо портить губы!» Да нет! Что за глупости! Он же не будет со мной целоваться, и помада ему нисколько не помешает. Хотя говорил, что дело не в поцелуях, нежно прикасался подушечками пальцев к ее рту и признавался: «Он и так манит. А накрасишь – случится перебор». Не переборщить бы. Хотя когда это было? Губы давно поблекли и без краски привлекут разве что сынулю, когда он протянет очередную вещичку и попросит: «Ма! Отгрызи нитку!» Господи, какие нитки! При чем тут нитки?! Нити. Да, точно, нити. Он говорил: «Мы опутаны прочными нитями, что никогда не развяжутся». Ошибался, конечно, дурачок. А может, и нет. Может, моя суета и нервозность – это как раз те самые неразрывные нити? А он? Он тоже об этом помнит? Конечно, помнит, раз собрался прийти. И побреется наверняка, и надушится тем горьковатым запахом, что мне так нравился. Кстати, где мой флакон?» – начала выдвигать ящики шкафа и греметь немногочисленными склянками с косметикой, что имелись в арсенале. Тут же послышался недовольный окрик мужа:

– Мать! Потише там!

Наташа вздрогнула и втянула голову в плечи. Совсем потерялась в собственных мыслях. Даже забыла, что у мужчин важная партия. Помешала. Она продолжила поиски, умерив пыл. Осторожно переставляла одинаковые пузырьки, шепотом называя каждый: «Это на юбилей четыре года назад, на Восьмое марта в две тысячи десятом, позапрошлый Новый год, а это, кажется, на годовщину свадьбы в прошлом июле. В следующем году мне стукнет сорок, значит, не за горами очередной флакон. Вряд ли Володя проявит чудеса изобретательности». Муж часто дарил духи, всегда одни и те же, и чрезвычайно гордился этим фактом.

– Держи! – говорил, протягивая коробку без всякой праздничной упаковки, и добавлял довольно: – Самые лучшие.

– Спасибо! – искренне радовалась Наташа, благодарно чмокала мужа и отправляла флакон с ненавистной «Шанелью» в ящик.

– А вдруг спросит, почему не пользуешься? – щурилась Светка.

– Кто? Володька? – смеялась Наташа. – Да он понятия не имеет, как они пахнут.

– Зачем тогда дарит?

– Других не знает. Этими все восторгаются, и название на слуху. Почему бы и не купить? Не продемонстрировать, что для любимой женушки ничего не жалко? – она хоть и говорила с иронией, но в глубине души нисколько не обижалась. Человек пошел, потратил время, купил подарок, чтобы сделать приятное. Поди плохо. Другие мужья вообще не помнят ни про день рождения, ни про годовщину, а на Новый год скрепя сердце преподносят набор сковородок. А Володя молодец: подчеркивает ее женственность, ухаживает. Жаль только… Дальше снова говорила вслух:

– Он и не знает, что я «Шанель пятерку» терпеть не могу. Слишком дурманящий аромат, на мой вкус.

– Чего же не скажешь? – Подруга покрутила пальцем у виска, разглядывая закрома французских духов.

– Раньше надо было, теперь поздно. Зачем человека расстраивать? Переживать будет: столько лет впросак попадал.

– Кто переживать? Володька? Не говори ерунды. Он, кроме своих исследований, ничего вокруг не видит. Сдались ему твои духи. Просто скажи, что была в магазине и приглядела новый чудесный запах, и название на листочке напиши, не забудь! А если так тщеславен и непременно жаждет подчеркнуть свою значимость, так скажи, что это хит сезона и стоит кучу денег.

– И он начнет таскать другие флаконы по поводу и без повода.

– И чем плохо?

– Тем, что «Шанель» – это все-таки «Шанель». Подарить не стыдно. Даже если аромат не нравится, человек понимает, что подарок серьезный, а какая-нибудь новинка – на то и новинка, чтобы о ней никто ничего не знал. Зачем мне сонм никому не известных духов?

– Затем, что у меня от твоей «Шанели» тоже скоро ящики закрываться перестанут, – съязвила тогда Светка, и обе заржали, а отсмеявшись, женщина пообещала больше никогда не дарить ей «Володькины» духи.

Она продолжала копаться в ящике и нервно шептать:

– Это мама принесла какой-то чудодейственный крем и потом требовала отчета, пользуюсь ли я и виден ли эффект. Я сказала, что мажусь утром и вечером, и при очередной встрече мама отметила, что я похорошела и помолодела лет на пять. – Наташа отложила невскрытый тюбик. – Обманывать, конечно, нехорошо, но наносить на лицо нечто, купленное с рук в переходе, еще хуже. Эх, мама, мама! Когда же ты перестанешь верить всему, что тебе говорят и с восторгом смотреть передачи, в которых дают советы вроде: «Если у вас закололо в боку, примите позу лотоса». Или: «При затяжной мигрени сделайте маску из облепихи своему коту». Ладно, у меня хватает ума откладывать в сторону все «обалденные средства», которыми ты исправно снабжаешь, но сама наверняка пользуешься всей ерундистикой неизвестно какого состава. Слава богу, у тебя нет кота. Хотя лучше бы ставила эксперименты на кошачьей морде, чем на своей. А если аллергия? А вдруг отек Квинке? И на все мои увещевания ответ один. Вернее, вопрос: