Сказки женского леса - Анна Бялко Страница 37

– Да проверяйте на здоровье, – фыркнула Алла. – У меня документы в порядке. А вот у него-то вы их спрашивали?

– Так нету, – горячо кивнул милиционер. – Именно нету. Говорит, утратил в результате незаконного лишения жилищной собственности.

– А-аа, – понимающе кивнула Алла. – Это бывает, бывает. Вы бы в паспортном столе справились.

– И справлялись, – подтвердил собеседник. – Первым делом справлялись.

– И что же?

– И ничего. Все как есть, точка в точку с вашим паспортом. Вы не беспокойтесь, гражданочка, – тут милиционер, повернувшись спиной к маячившему в некотором отдалении от Аллы своему спутнику, покрутил пальцем у виска. – Тут дело-то ясное. Разберемся.

– Ну и хорошо. – Алла взяла паспорт двумя пальцами и снова засунула в фартук. – Я и не волнуюсь. С наступающим вас.

– И вас также, – милиционер откозырял еще раз, повернулся кругом и стал спускаться по лестнице, довольно грубо подталкивая вперед бывшего Пашу. Алла еще раз пожала плечами и тихо закрыла дверь.

В эти же дни случилось еще некоторое событие, о котором наши герои знать естественным образом не могли, но которое внесло свой вклад в общую историю.

В местах не столь отдаленных Страж Ворот, сортируя компанию вновь прибывших, обратил вдруг внимание на чем-то знакомый ему яркий халат, скинутый с плеч очередной получившей порцию Забвения души в общую кучу.

– Так-так-так, – нахмурился он, вспоминая. – Точно.

Страж повернулся к амбарной книге, подчеркнул пальцем последнюю, только что вписанную строку, пожевал в бороде...

– Вот оно как, значит... Не выдержала. Оно и понятно. Хотя...

Он снова обратился к книге. В графе: «Причина смерти» стояло: «Замерзание в нетрезвом состоянии. Безвременно».

– Молодец девка. Чисто сработала, не подкопаешься.

Страж подошел к окошку, отдернул шторку, покрутил что-то в настройке и долго вглядывался в открывшуюся перед ним картину.

– Да. Чисто. И барахлишко вернула. Сколько ей осталось-то там? Два дни? Жалко.

Он снова поглядел в окошко. Что-то явно не давало ему покоя, какая-то незавершенная мысль крутилась в его лохматой голове. И тем же вечером, после приема последней партии забвевших, он все же не выдержал – поделился за глотком загадочной жидкости своими терзаниями с коллегой.

– И ведь ты понимаешь, она ж, бедолага, со мной, почитай, разошлась – душа безвременная по учету в наличии, а какая там душа – поди, разберись. Забвенье, чего возьмешь. И вещички все вернула, тик-в-тик. Могла б и остаться, знать бы как.

– А что, – воззрился на него менее опытный коллега. – Будто есть способ?

– Способ завсегда есть, – досадливо махнул рукой наш Страж. – Другое дело, она-то его не знает. И я ей заранее сказать-то не мог, кто ж знал, как мы рассчитаемся. А теперь поздно. Я ж даже кричал ей вслед, не стерпел, да не услыхала, видать. А теперь – все. Детишек жалко.

– А способ-то, – не отставал дотошный коллега, желающий приобщиться к тайнам. – Способ-то какой?

– Да простой способ, – отмахнулся от него страж. – Фигура, она же лицо, она же предмет, заключенная замкнутым металлическим либо с вкраплениями оного металла контуром, нашим трансформациям не подлежит. То есть обратным трансформациям – с прямыми у них все просто. Одушевленной фигуре два контура надо, одного не хватит. Ну и еще малость – желание, сиречь добрая воля детской души, дак этого-то у нее, бедолаги, в избытке... Эх, не судьба!

– Не судьба, – печально откликнулся собеседник, втайне довольный подслушанным секретом.

Новый Год неотвратимо приближался, как паровоз, и чем ближе, тем чаще Алла с внутренним (есть у души нутро?) страхом задумывалась о том, что будет с ними со всеми после... То есть, что будет с ней, она примерно знала, а вот с детьми... Мать умерла, появилась, снова исчезла... Немного обнадеживало лишь то, что по крайней мере к ее появлению дети отнеслись совершенно естественно, но это ведь радостное событие, а вот наоборот... И главное, даже предупредить их нельзя. Хотя это, наверное, было бы еще хуже. Лучше внезапно.

Интересно, а как будет на этот раз? Предыдущего своего ухода она не помнила – Забвение давало себя знать, хорошо бы в этот раз – быстро. Звон часов, Новый год, глоток шампанского – и все... И забыть, забыть, иначе не выдержать.

Глоток шампанского – это, конечно, была не более чем фигура речи. Душа в своей земной ипостаси совершенно не нуждалась ни в питье, ни в пище. Да и никаких других субъективных потребностей у нее не было, и, если бы душа могла испытывать такое человеческое чувство, как обида, было бы страшно обидно – именно потому, что Алла в своем теперешнем состоянии могла реализовывать любые потребности легким усилием воли. Именно таким способом появлялась в холодильнике еда, а в карманах бумажки, имеющие, тем не менее, реальную покупательную способность. Казалось бы, спросите вы, зачем еще деньги, если все можно образовать и без них, так сказать, напрямую и непосредственно?

Странным образом, сама Алла чуть-чуть все же не доверяла своим сверхъестественным талантам, и не то чтобы даже не доверяла, но, например, то же шампанское казалось ей более надежным, если появлялось из реального магазина, пусть даже на деньги, вынутые непосредственно перед покупкой из воздуха за спиной. Магазин как бы приземлял и овеществлял происходящее.

И вот настал торжественный вечер тридцать первого декабря. В гостиной был накрыт большой стол, туда же не без труда, засыпав по дороге иглами весь коридор, из Ванькиной детской перетащили елку, едва не свернув ее на пол по дороге (интересно, бьются ли вернувшиеся игрушки?); белоснежная скатерть сияла, бокалы слабо отсвечивали отражаемым блеском, в духовке вот уже третий час томилась здоровенная румяная индюшка с рынка (детям дня на три после меня должно хватить), словом, по всему дому наблюдалась полная предпраздничная готовность. Даже Тото, никогда не упускавший момента нашкодить, как-то подзатих в ожидании, валялся в коридоре на коврике-шубе и грыз собственный поводок.

В одиннадцать сели за стол. Дети, изголодавшись за вечер, молча и сосредоточенно наворачивали салаты. Алла тоже молчала, ковыряясь в тарелке вилкой и симулируя процесс еды. Только бы подольше, только бы не сейчас... Господи, как тяжело. Может, раз все равно, уж поскорее бы!

Наевшись, Ванька бросил вилку и толкнул брата локтем. Тот предостерегающе шикнул, но было поздно – детские восторг и нетерпение уже прорвались и выплеснулись наружу:

– Мам, а у нас есть для тебя подарок!

– Иван! Не сейчас! В Новый год!

– Нет, уже Новый Год! Пусть сейчас!

– Да ничего, Санечка, – умиротворяюще вставила Алла. – Уже и осталось всего ничего, самое время.

«Пусть лучше сейчас, – думала она про себя. – Порадуется малыш.»

– Ну сейчас, так сейчас, – Саньке явно тоже не терпелось ее порадовать. – Давай!