Вероника желает воскреснуть - Вадим Норд Страница 36

По привычке Александр заранее просчитал варианты. Собственно, просчитывать было нечего. Из-за разницы в возрасте и статусе разговоры по душам отпадали. Бывает же так, что человеку хочется обсудить нечто животрепещущее с кем-то из «дальнего» круга, потому что «ближний» круг пристрастен или не подходит по другим причинам, но вряд ли на роль такого слушателя подходят бывшие ученики.

Варианты интимного характера тоже можно было не рассматривать. Профессор Карачевский любил женщин, а не мужчин. Об этом Александру (и не только ему одному) было достоверно известно, ибо время от времени на кафедре случались небольшие разборки между клиническими ординаторами или аспирантками, которые никак не могли поделить благосклонность профессора или вообще не собирались ею делиться. Для своих шестидесяти с хвостиком Карачевский выглядел превосходно – был подтянут, энергичен и смотрелся лет на сорок пять, не более того. Немного седины в волосах не старит, а только добавляет импозантности.

Оставалась работа, то есть приглашение работать под началом у профессора. Вопрос только где – на кафедре или в клинике «О-Гри», которой Карачевский владел на паях с известным певцом Остапом Григорьевым. Карачевский руководил процессом, а Григорьев «решал вопросы» и привлекал клиентуру. Симбиоз, обоюдовыгодное партнерство. Судя по слухам, дела у «О-Гри» шли весьма неплохо.

Кафедра или клиника?

На кафедре Александр не отказался бы работать. Совместителем, на условиях частичной занятости. Или, скажем, участвовать в каком-нибудь крупном исследовании. Время для научной работы можно выкроить всегда, точнее – не «можно», а «нужно», ибо плох тот кандидат, который не мечтает стать доктором. Докторская диссертация – это вам не кандидатская, она требует серьезного научного «фундамента». Редких публикаций в научных журналах для докторской недостаточно, тем более что публикации эти посвящены не каким-то научным новшествам, а описанию случаев из собственной практики, то есть имеют не научный, а практический характер. А время идет… Эйфория от «кандидатского» статуса давно прошла, пора ставить себе новые рубежи, да все руки никак не доходят. А тут, можно сказать, зверь бежит на ловца. Если, конечно, бежит…

А вот клиника «О-Гри» по ряду причин была далеко не тем местом, в котором Александру хотелось бы работать. Хотя бы потому, что его жизненные принципы расходились с политикой «О-Гри». Для уважающего себя человека этого достаточно. Кроме того, от прочих столичных клиник «О-Гри» отличалась высокой текучестью кадров. В наше время, может, и принято менять места работы как перчатки, но не в пластической хирургии. Здесь работают подолгу на одном и том же месте. Во-первых, потому что от добра добра не ищут, во-вторых, мест не так уж и много, это вам не абдоминальная хирургия в городской лечебной сети, в-третьих, пластическими хирургами становятся, если можно так выразиться, «усидчивые» люди, в смысле – люди нацеленные на долгие усилия ради достижения желаемого. «Geduld bringt Rosen», – как говорят немцы [24].

Александр никогда не интересовался причинами частой смены сотрудников в «О-Гри», но знал, что такое явление имеет место.

Карачевский ценил все радости, которые дает человеку жизнь, иначе говоря, он был не только бабником, но и гурманом. Ресторан, в который он пригласил Александра, открылся недавно, но судя по общему впечатлению (обстановка, персонал, папки меню из натуральной кожи), заведение было вполне достойное. Или лучше сказать так – заведение претендовало на звание достойного.

– Проклятье отечественного общепита в том, что спустя полгода после открытия ресторан быстро скатывается в пропасть, одновременно с этим повышая цены, – сказал Карачевский, совершенно не стесняясь стоявшего рядом в ожидании заказа официанта. – Сюда, по моим прикидкам, можно ходить еще два месяца.

Меню отличалось художественным вдохновением (ни одного слова в простоте, все «а la» да по чьему-то старинному рецепту) и богатейшим выбором спиртного – одной текилы Александр насчитал четырнадцать сортов, любой мексиканский ресторан позавидует. Не мудрствуя лукаво, он внял рекомендации Карачевского и заказал «морские гребешки с лососем по-гишпански» (именно так – «по-гишпански») и телячье рагу в горшочке по рецепту графа Потемкина-Таврического. То, что на самом деле Потемкин-Таврический был князем, составителя меню не волновало. Подумаешь, какие мелочи.

Будучи знатоком истории, любителем старины и в каком-то роде историком-архивистом (поиски корней рода Бергов), Александр не любил исторических неточностей. Да, конечно, все мы люди, всем нам свойственно ошибаться, но уж титул Потемкина-Таврического надо помнить, коль уж в меню вставить решил. Увы, неточности в наше время шли сплошь и рядом, и в книгах, и в фильмах, и в повседневной жизни, как вот, например, сейчас. Мнение о ресторане по исторической ошибке в меню составлять не стоит, надо сначала рагу попробовать, но вот в литературе и кинематографе грубые исторические ляпы служили для Александра предостерегающим сигналом. Если в июне сорок первого года у советского лейтенанта на плечах погоны (хоть и лейтенантские – один просвет и две звездочки) или генерала Российской империи называют «вашим благородием», а он спокойно на это реагирует, то дальше можно не смотреть или не читать. А то можно дочитаться до невообразимого и невероятного. Так, например, в одном, с позволения сказать, детективе, действие которого происходило в конце девятнадцатого века, Александру встретился город Ульяновск [25]. Дальше, как говорится, некуда.

Александр думал, что Карачевский сразу же начнет говорить о деле, поскольку откладывать и тянуть было совсем не в его характере, но ошибся. В ожидании заказа профессор начал рассказывать о своей недавней поездке, точнее – командировке в Воронеж. Поводом для командировки стала смерть молодой женщины, которой делали ринопластику в одной из воронежских клиник. Карачевского пригласили в качестве эксперта. Одного из экспертов.

– Сама операция была проведена безукоризненно, как-никак мой ученик оперировал, причем не только ученик, я у него еще и научным руководителем был, а вот анестезиолог, к сожалению, допустил халатность…

Это вечная проблема, вечное противостояние между хирургами и анестезиологами. Они сходятся вместе у операционного стола, но в мнениях постоянно расходятся. Когда в шутку, а когда и всерьез. Александр никогда не противопоставлял себя анестезиологам (ну какие могут быть противопоставления, когда делаем одно и то же дело в одной команде?), но от некоторых коллег слышал высказывания вроде: «анестезиолог обеспечивает операцию, а проводит ее хирург» или что похуже. Анестезиологи тоже в долгу не остаются – непременно стараются подчеркнуть, что они, в отличие от хирургов, работают не только руками, но и головой (от большого ума, конечно, подобные заявления не делаются), или просто говорят «обезболить – это вам не зарезать». Бывает.

– …Пациентка была подключена к аппарату ИВЛ [26]с закрытым контуром [27]. Во время операции отказал абсорбер, развилась гипоксия, которую анестезиолог прозевал, и пациентка впала в кому, из которой ее вывести, увы, не удалось.