Прощай - прости - Кэти Келли Страница 35

— Отставить хандру, — приказала Фиона. — Расскажи мне лучше поподробнее об этом ужасном человеке. Он из серии очаровашек или просто мешок с дерьмом?

— Он красавчик. Голубоглазый блондин с белыми зубами. Как из рекламы зубной пасты.

— И при этом мешок с дерьмом?

— Боюсь, что да. Вообще-то, большинство мальчиков Джо были с каким-либо фатальным изъяном. Странно все это, — сказала Эшлин задумчиво. — Я читала, что женщины, которых в детстве насиловали или избивали, инстинктивно выбирают таких мужчин, которые будут жестоко обращаться с их собственными детьми. Получается замкнутый крут.

— Но ведь ее никто не насиловал! — воскликнула Фиона в изумлении.

— Боже, конечно нет! Но у нее умер отец, когда она была совсем ребенком. И мне часто кажется, Джо бессознательно выбирает таких мужчин, которые когда-нибудь бросят ее, как бросил отец, — добавила Эшлин. — Тем, кто не знает ее близко, должно быть, кажется, что она человек широких взглядов и высокого полета, у которого есть все. Но на самом деле у нее комплексов не меньше, чем у других. А то и побольше.

— Да, я понимаю, о чем ты, — заметила Фиона. — Когда мои родители разводились, они стремились порвать друг другу глотки, как питбули. Но из-за того, что у нас был огромный дом, «ягуар», дворецкий и прочее, все думали, мы живем как у бога за пазухой. Изнутри всегда все выглядит иначе, — добавила она. — Мы делали вид, что все отлично, но я никогда не водила к себе школьных подружек, потому что они могли стать свидетелями очередной маминой выходки. Отец когда-то подарил ей набор таких китайских фарфоровых фигурок, знаешь? И когда мама приходила в бешенство, она бросала ими в отца. К тому моменту, когда она ушла, в доме не осталось ни одного китайского сувенира. Она перебила все. — Фиона чуть слышно усмехнулась. — Короче, о скрытых проблемах я знаю все. Можно сказать, я эксперт в этом вопросе.

— Извини, я не знала, — сказала Эшлин с сочувствием.

— Не стоит, все уже в прошлом. Я годами уживалась с этим, но теперь все хорошо. На самом деле, — решительно сказала Фиона, — им было бы лучше сразу расстаться, чем все эти годы играть в свои чертовы игры.

— А из-за чего все началось? — спросила Эшлин, не сдержав любопытства. Раньше она не слышала, чтобы Фиона говорила о матери. Кроме упоминания, что они редко видятся, потому что мать живет в Аризоне.

— Она пила, — сказала Фиона резко. — Пила как сапожник, у нее вся семья такая. Поэтому ты никогда не увидишь меня под хмельком. Я чертовски много перевидала пьяных, чтобы пить. Алкоголь уродует семьи, и я не хочу, чтобы это продолжалось в моей.

«Вот дьявол», — подумала Эшлин, вспоминая о полупустой бутылке джина в баре. Она основательно надралась на выходных.

— Все, Эш, я побегу, — сказала Фиона. — Пат весь день играл в бильярд и теперь для разнообразия жаждет семейного тепла и уюта. Ты уже решила, в чем пойдешь на работу? В любом случае, завтра основательно пороемся в твоем шкафу. Что-нибудь убийственно великолепное для поддержания боевого духа в первый рабочий день.

— Убийственно великолепное? В моем шкафу? — изумилась Эшлин.

— Ну, если ничего не найдем, придется пройтись по магазинам, — радостно заключила Фиона. — Ура-ура!

— Ты неисправимый шопоголик! — рассмеялась Эшлин. — Ладно, пока.

«И никакого джина на ночь, — добавила она про себя. — Подумай о матери Фионы».

На следующее утро, забросив мальчиков в школу, она помахала им как ни в чем не бывало. Она делала так каждый понедельник. Только этот понедельник не был похож на другие. Неделю назад она была вполне довольна жизнью. Ну хорошо, скорее, не полностью недовольна. Теперь же она была одинока и сломлена.

Размышляя о состоянии своих финансов, она направилась в «Рокс» во «Фраскати-Центр» и взяла корзину, а не тележку. Наслаждаясь ароматом свежеиспеченного хлеба, Эшлин подсчитывала траты с маниакальной скрупулезностью. Двадцать фунтов. Слишком много. Зачем она купила дорогой шампунь-кондиционер? Там же был универсальный, гораздо дешевле. А полтора фунта за малюсенький тюбик крема от морщин? Безумие какое-то.

Дома она разложила покупки и, вооружившись ручкой и чашкой кофе, погрузилась в изучение коммунальных счетов и хозяйственных платежей. Какое, оказывается, невероятное количество денег ей требовалось еженедельно! Общая сумма казалась огромной, особенно по сравнению с ее банковским счетом. Полторы тысячи разлетятся мгновенно. Сколько Майкл собирается платить в качестве алиментов, интересно?

Телефон зазвонил, когда она развешивала выстиранное белье. Дьявол! Она помчалась в дом, едва не растянувшись по пути: плитка на дорожке была положена отнюдь не идеально.

— Слушаю! — Она затаила дыхание.

— Здравствуй, Эшлин! — Это была ее мама. — Вы там заболели все, что ли? Три дня никто не выходил со мной на связь, я уже волнуюсь. С мальчиками все в порядке?

Только мать умела задавать такие многозначительные вопросы. Эшлин не знала, с чего начать. Она ждала этого звонка. Или, скорее, боялась его. Обычно она не упускала случая набрать номер родителей — по поводу или без. Наилучший момент — воскресенье около полудня: отец как раз начинал дремать над газетой и наверняка не поднял бы трубку.

Шон Магуайер всегда имел повод для нытья. В последнее время жизнь ему отравляла двадцатидвухлетняя Никола. Она висела на телефоне, болтая со своими бесконечными «дружками-молокососами», и одевалась в эти отвратительные крохотные юбки. Эшлин слушала, и ее не покидали две мысли. Что она впустую тратит драгоценное время и что у их брата Николаса почему-то никогда не возникает сложностей в общении с отцом. Ну конечно, он не носит развратных юбок. Кроме того, Шон всегда хотел сына и только сына, о чем не уставал напоминать дочерям.

— Я волновалась, Эшлин, — опять прозвучало в трубке.

— С мальчиками все хорошо, мам. — Пришло время открыть миру правду. — Но с Майклом, боюсь, есть проблема.

— Боже мой, что с ним?! Я так и знала, что у вас что-то стряслось!

— Ничего с ним не случилось, — сказала Эшлин. — Он… ну, в общем, мы расстались.

— Что?! Этого не может быть! Это ужасно, просто ужасно!

Эшлин никогда не причиняла маме лишних беспокойств.

А теперь… Господи, только бы та не начала выуживать из нее детали! Опять обсуждать все в подробностях — это невыносимо. Эшлин слышала, как ее мать подвинула табурет поближе к аппарату и тяжело опустилась на него. В доме Магуайеров телефон располагался на кухне, что исключало даже намек на приватность во время разговора. От этого, судя по его постоянному нытью, особенно страдал Николас. Когда Этиа Магуайер вновь заговорила, ее голос предательски дрогнул.

— Но почему, Эшлин?! Что случилось? Почему ты все скрывала? И что теперь будет с мальчиками, бедняжечки!

У Эшлин ком в горле застрял. Ну почему это так тяжело! Почему на случай развода нет специальных карточек, вроде тех, которые отправляешь, когда меняешь адрес. «Мистер и миссис Моран развелись. Впредь мистер Моран будет проживать со своей „Синди Кроуфорд“ по адресу: № 10, Прим-роуз-Авеню, а миссис Моран (бывшая миссис Моран) по-прежнему доступна по старому адресу. Всем сочувствующим родственникам и друзьям звонить по указанному номеру».