Парижанка в Париже - Всеволод Кукушкин Страница 34

– Калина, Семен Маркович, – привстав и протягивая руку для пожатия, представился тренер чуть скрипучим голосом. – И чего бы вы от меня хотели, молодые люди?

– Мы знаем, что вы выдающийся тренер, воспитали много чемпионов и хотели бы заниматься у вас, – начал вдруг первым Николя.

– Ну, хорошо уже, что не великий! За выдающегося – спасибо. Но, как я понимаю, заниматься у меня хотела бы ваша подруга?! А вы знаете, что я за человек? Вы только мою биографию знаете, а насколько со мной тяжело, знаете? Хотите, я скажу вам немного правды, чтобы вам стало кое-что ясно?

Семен Маркович оглядел Аню так, как рассматривают лошадь при покупке, и, стараясь все-таки быть деликатнее, объявил свой приговор.

– Сложение у вас симпатичное, сексуальное, ножки чуть тонковаты – для подиума годятся, а для фехтовальной дорожки надо будет мышц доработать. Руки достаточно длинные, кисти подвижные, не закрепощенные. Красивые. Судя по взгляду, характер у вас есть. И неплохая реакция, хорошо замечаете боковым зрением. Вы по кадетам не фехтовали? Не мог я вас раньше видеть? Если видел, но не обратил внимания, значит, чего-то вам не хватало, чтобы вырасти в будущую чемпионку.

Он был настолько откровенным, что становилось удивительно, как это он сумел выжить в сегодняшнем мире.

– А теперь должен повторить слова одного из патриархов фехтования: с женщинами достигают успеха только живодеры. Женщина создана для любви и чтобы ее на руках носили, – голос маэстро при этом даже чуть изменился, – Выжимать из вас последние соки, а без этого результата не будет, я не смогу. Это противоречит моей натуре. – И после небольшой паузы добавил. – И если вас все это устроит, могу дать несколько уроков. Или вам важен высокий результат и место в сборной?

– Место в сборной для нас – простите, для Ани, не столь важно, – вступил Николай. – Она учится в Париже, в Сорбонне, и входит в команду университета. Но хочет в ней закрепиться и дойти до диплома.

– Это другое дело. Здесь уже проще, француженки на саблях средненько дерутся, доведем девочку до диплома. Но вам, молодой человек, – тут он уже не мог удержаться, чтобы не улыбнуться во все лицо, – могу дать совет – держите ее крепко и на дистанцию больше, чем на три-пять дней, от себя не отпускайте.

* * *

1814 год. Париж, 4 августа

…В начале августа посол Поццо ди Борго пригласил Андрэ составить ему компанию на визит в салон мадам Рекамье. Жанна Франциска Юлия Аделаида, в девичестве Бернар, некогда поддерживала политических, литературных деятелей и ученых, настроенных оппозиционно к Наполеону. И это стало известно императору, который распорядился выслать из столицы в крохотный городок Копе… ее ближайшую подругу – писательницу мадам де Сталь. На большее у него не было ни сил, ни возможностей. Император, считавший себя великим во всем, недооценил последствий такого решения. «Жюльетта», как называла мадам де Сталь мадам Рекамье, последовала за знаменитой писательницей. Более суровых мер, чем высылка из Парижа, император к дамам применить не решился. Революция ушла в прошлое, а потому террор женщинам не угрожал. Да и с поклонниками обеих дам не хотелось ссориться, так можно всех нужных людей потерять. Прежде всего, конечно, из финансовых кругов. Тем более что отец мадам де Сталь был действительно одним из крупнейших банкиров Франции. Но теперь, низложивший себя сам, император – на Эльбе, а обе женщины – в Париже.

Едва посол успел представить Андрея – мой адъютант, хозяйке салона, а тот произнес абсолютно искренне несколько комплиментов, как следом вошла мадам де Сталь. И увидев, как тепло приветствовали друг друга эти женщины, Андрей понял, что здесь присутствуют чувства гораздо более глубокие, чем у обыкновенных подружек.

– Она очень красива, – не скрывал своего восхищения гусар, любуясь как самой женщиной, так и ее туалетом – белым платьем, кольцами с изумрудами на ухоженных пальцах, обнаженными ногами в котурнах.

– Да, – с некоторым сожалением вздохнул граф, согласный с молодым человеком. – Но учтите, мой юный друг, мадам Рекамье отклоняла все ухаживания мужчин, сразу переводя их своей холодностью в категорию друзей. Близостью с нею не мог гордиться ни один мужчина, в том числе и муж. Так что давайте общаться с другими гостями салона, это весьма незаурядные люди.

Через некоторое время Андрей обратил внимание на еще одну женщину, которая только что вошла в зал. Она была в розово-золотистой тунике, которая контрастировала с ее пышными темными волосами, выдававшими, что она родилась где-то в заморских территориях. Увидав, с каким интересом Васильчиков смотрит на новую гостью, Жюли Рекамье решила сама представить его своей давней подруге. Сделала это она весьма решительно, просто подвела Андрэ к канапе, на котором расположилась эффектная дама.

– Фортюнэ, я увидела, с каким восторгом на тебя смотрит этот молодой русский офицер, но сам он вряд ли решится представиться тебе. Правда, он очень мил и хорош?

Мадам ласково улыбнулась.

– Андрэ Васильчиков, штаб-ротмистр, – представился Андрей и приложился губами к протянутой обнаженной руке, отметив про себя смуглый, легко-шоколадный цвет ее кожи.

– Фортюнэ Амелен, – сказала дама и, глядя ему прямо в глаза, с каким-то вызовом продолжила. – Буду рада видеть вас у себя. Завтра. После пяти часов. В восемь.

Женщина, обладавшая безупречным вкусом и умением видеть в людях то, чего не замечают другие, сразу отметила про себя, что русский молод, не слишком искушен в светской жизни. У него серые глаза, которые можно назвать стальными, но не холодными или жестокими, а в его улыбке столько шарма, что и в глазах уже видится «искринка». Нет, определенно его возраст не имеет значения, даже и хорошо, что она может позволить себе общаться с таким очаровательным молодым человеком. Пусть ей завидуют…

Про себя Андрей отметил, что даме много больше тридцати лет, это было заметно по округлости плеч, по той особо тщательной ухоженности лица, которая бывает у женщин именно такого возраста, когда они приходят к мысли, что сохранить свежесть можно только с помощью тщательного ухода за собой.

Через несколько минут Андрей оказался рядом с послом, и тот с одобрительной улыбкой заметил:

– А вы умеете нравиться дамам! Обязательно примите приглашение мадам Амелен, многие мечтали бы побывать в ее доме.

– Если вы хотите лучше понять Францию и французов, то постарайтесь общаться с разными людьми, лучше в нейтральной обстановке, – посоветовал Васильчикову первый советник посольства Павел Бутягин. – Пожалуй, вас тепло примут в салоне мадам Амелен. Она была подругой Жозефины до ее замужества с Наполеоном, но император ее отлучил от дворца, и она осталась весьма обиженной. Но учтите, это очень красивая и тонкая женщина, у нее великолепный вкус.

Фортюнэ не так давно входила в тройку главных модниц Парижа и была близкой подругой не только мадам Рекамье, но и Жозефины Богарне, жены Наполеона. Словом, обладала связями, которые недоступны многим к ним стремящимся.