Падшие в небеса. 1997 - Ярослав Питерский Страница 34

И тут не выдержал Скрябин. Он бросился к Виктории. Схватил ее за руку и заголосил:

– Да кто вы такая? Что вы тут болтаете?! Что вы себе позволяете?! Что это еще за высказывания и оскорбления?!

Виктория испугалась. Ей на выручку подоспел Сидоров. Он оттащил Валериана от девушки, оттолкнув критика в угол, виновато улыбнулся.

Маленькая взволнованно и удивленно спросила:

– А кто этот человек?! Держите своих сотрудников! У вас тут опасно просто! Этот сумасшедший кто это? Хотя можете не говорить. Я догадываюсь. Вы и есть этот Валериан Скрябин! Очень приятно, вернее очень неприятно увидеть вас! Вот значит вы какой! Да! Примерно таким я себе вас и представляла! Тщедушный и мрачный тип!

Валериан вновь предпринял попытку напасть на девушку. Он рванулся к Виктории, но напоролся на железный захват Сидорова. Артем сжал критика руками. Скрябин, вырываясь, завизжал:

– Да что вы себе позволяете! Вы оскорбляете меня! Оскорбляете мою жену! Оскорбляете меня как критика! Кто вам дал право?! Отпусти меня Артем! Отпусти!

Но Сидоров и не думал отпускать критика. Более того, он влепил Валериану звонкую пощечину:

– Да успокойся ты! Ты что изобьешь ее?! Это еще мне не хватало! В моей редакции! Перестань! Она может просто шутит! А ты! А ну остынь!

Скрябин сник. Он тяжело дышал. Словно раскиснув в руках у главного редактора, вяло опустился на рядом стоящий стул. Виктория рассмеялась. Затем презрительно заявила:

– Да. Это конечно тяжело. Узнать правду. Но я вам хочу сказать, в моих словах нет и доли шутки. Все серьезно. И под каждым, словом я могу подписаться! Так, что знайте. И вам теперь придется помучаться. Поверьте, я этого не хотела. И если бы я знала кто вы, я бы не стала при вас говорить эти подробности с вашей женой. Но так вышло. И тут я вижу, сам Господь распорядился, что бы вы помучились.

Скрябин, сжав кулаки, зарыдал в бессилии. Он трясся, словно от холода. Артем брезгливо покосился на критика и спросил Викторию:

– Позвольте Виктория. А вам то откуда об этом известно? Я что-то вообще не пойму?! И нет ли тут, какой-то ошибки, а то вот так раз и оговорили честную женщину! Тем более, я знаю отношения Валериана и Лидии. Они, прекрасны. И я бы никогда, не усомнился в ее верности! Может, вы просто пошутили? Из-за зла на Валериана? А?

Девушка лишь отмахнулась. Она, не спрашивая разрешения, достала из сумочки сигареты и, щелкнув красивой блестящей зажигалкой, закурила:

– Нет! Это правда. Поверьте. Да и пусть сам господин Скрябин спросит свою жену?! Просто посмотрит ей в глаза и спросит о Щукине?! Что она ему скажет?! Уверена, она не сможет ему солгать, а если солжет, то он это наверняка почувствует! Вот так!

Критик, услышав это, обхватил голову руками и замычал как немой. Сидоров расслабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. Артем, тоже достав сигарету, задымил. Главный редактор устало плюхнулся рядом с Викторией на стул.

Сделав несколько затяжек, он буркнул:

– Да, Виктория, вы я вижу, интересуетесь творчеством Щукина очень серьезно, если знаете такие вот подробности.

Маленькая, злобными тоном ответила:

– А вы господин издатель или как вас там редактор, не уходите от темы. Так будете ли вы печатать опровержение в своей газете? И будет ли в нем извинения Скрябина?

Артем посмотрел на Скрябина. Ему вдруг стало жаль Валериана. Главный редактор задумчиво молвил:

– Ну, я право не знаю. И как-то все это вот так неожиданно…

Виктория затушила окурок от сигареты о стенку стола. Маленькие искорки, посыпавшие на пол, она растоптала босоножкой. Затем посмотрела сначала на рыдающего Скрябина, затем на Сидорова и весело сказала:

– Ну и зря вы не решаетесь. Подумайте. Ведь теперь вы знаете настоящую причину этой статьи. Ревность. А что если в другой не менее влиятельной газете появиться статья, рассказывающая об этих подробностях? А?

Скрябин заныл в углу как раненный кот. Артем Григорьевич на него покосился и промолчал. Виктория презрительно смотрела на Валериана. Наконец критик вскочил и словно мобилизовавшись, выкрикнул:

– Как вы смеете?! Девчонка! Это же ложь! Ложь! Тут нет никакого отношения моей жены! Нет никакого личного отношения к Щукину! Я ведь нечего не знал! Я просто писал об его творчестве! Вот и все!

Но эти слова Маленькую не тронули. Она равнодушно скривила свои пухленькие губки:

– Да! О творчестве! Но вы лгали о творчестве! Вы завидуете Щукину! Вот и уничтожаете его! А ваша жена. Да вы правы, вы узнали сейчас. Но в той газете, которая обо всем, об этом напечатает, не будут знать этой подробности!

Скрябин нервно расхохотался. Нет, это был даже не хохот, а скрип несмазанной телеги. Он вытер мокрые от слез глаза и напряженно бросил:

– А вот это уже подлость! И даже если вы такая вот защитница, добиваться справедливости с помощью подлости, тоже низость! Чем вы тогда выходит, лучше меня?

Виктории махнула рукой. Встав со стула, она посмотрела на Сидорова и махнув в сторону критика с усмешкой сказала:

– А, о низости заговорили?! Нет, когда что бы добиться нужной цели, причем справедливой, это не в счет! А вы я вижу натура ранимая! Да представляю, каково будет вам этим вечером! Мучиться будете! Поверьте, я не хотела. Но так вот все получилось.

Валериан вновь замычал. Он сжал кулаки. Вены на шее вздулись. В газах блеснул огонек ненависти. Но Виктория на этот раз не испугалась и спокойно заявила:

– Да, да, уважаемый критик. Ваша жена навесила вам рога. Причем делала это с превеликим удовольствием. Боле того, если хотите, она любит Щукина, а вы ей ну совершенно безразличны! Что?! Каково быть в такой роли? А?

Но Валериан на это раз выдержал психологический удар. Он лишь зашипел как змея:

– Замолчи! Замолчи сука! Замолчи! Ненавижу!

В диалог вмешался Сидоров. Главный редактор подошел к критику и похлопал его по плечу:

– Ну-ну! Валериан! Валериан! Успокойся! Успокойся! Вы Виктория тоже успокойтесь! Их любого положения можно найти выход. Даже из самого трудного. Что вы там говорили, если выйдет статья-опровержение, подробности эти будут забыты?

Виктория удовлетворительно кивнула в ответ:

– Конечно. Я же говорила вам и обещала.

Сидров хлопнул в ладоши:

– В таком случае, я думаю, в ближайшее время, у нас выйдет эта статья. Выйдет. Мы даже можем согласовать текст с вами. Вас, это устраивает?

Вика довольно промурлыкала:

– Вот и прекрасно. И что бы господин Скрябин тоже написал, что он был не прав и погорячился. Это тоже должно быть обязательно.

Сидоров ей слащаво улыбнулся:

– Я думаю, это тоже выполнимо!

Но тут подал голос Валериан. Он, вытянув вперед руку, со сложенной из пальцев фигой, громко произнес: