Падшие в небеса. 1997 - Ярослав Питерский Страница 33

– Мне нужно с вами поговорить, блондинка сверкнула ровными идеальными зубами.

Но всем показалось, это была не улыбка, а оскал тигрицы, готовой к прыжку.

Артем Григорьевич пожал плечами:

– Вообще-то я занят. Если вы по поводу работы, в отдел кадров вам надо.

Но блондинка, тяжело вздохнув, брезгливо заявила:

– Нет, я по поводу опровержения. Я хочу, чтобы вы написали опровержение. Вернее, я хочу потребовать, что бы вы написали опровержение в своей мерзкой газетенке и в вашем похабном журнальчике.

Сидоров опешил. Главный редактор даже покраснел. Такого с ним давно не было. Его подчиненные, чувствуя неловкость ситуации, опустили взгляд в пол. Валериан удивленно икнул и непроизвольно опустился на свой стул.

Сидоров собрался, натянуто улыбаясь, ласково ответил:

– О, я вижу вы девушка с гонором! Что случайно наш фотограф снял вас с любовником, или бойфрендом, а это увидел ваш папа и у вас был скандал? Я угадал?

Но блондинка не обиделась. Она, словно ожидая такого развития событий, спокойно сказала:

– Нет, не угадали. Не угадали. Вы напечатали не правду. Лживую статью. А ваш корреспондент или как его там назвать, обозреватель, все выдумал. Отразил лишь свое искаженное и извращенное мнение.

Сидоров оценил ее выдержку и, ухмыльнувшись, покосился на Валериана. Тот пожал плечами. Главный редактор настороженно спросил:

– Скажите, пожалуйста! Ну и что же это за статья? Про вас? Что-то я не припомню, что бы мои корреспонденты и обозреватели писали про молодых девиц!

Девица махнула рукой. Она, не дожидаясь приглашения, уселась на свободный стул. Осмотрев всех присутствующих, жестко заявила:

– Если бы вы написали про меня, я бы не пришла к вам вот так, уговаривать, что-то опровергать, я бы либо это не заметила, либо подала в суд. Выиграла там и разорила бы вас и ваше издательство с потрохами. Вот и все. Вы написали о честном человеке. Не просто честном, а талантливом и уязвимом. Он может быть после вашей статьи не сможет долго писать, или вообще того хуже, либо сопьется, либо уедет из страны. Да я просто не хочу видеть, как он мучается. Так, что будьте добры, послушайте, что я вам говорю. Выполните. Напечатайте вторую статью и напишите в ней всю правду, а автора первой, заставьте извиниться!

Сидоров окончательно помрачнел. Он бросил презрительный взгляд на Скрябина и медленно произнес:

– И что же это за человек? Вы меня в праве заинтриговали.

Девушка ухмыльнулась и гордо заявила:

– Этот человек Вилор Щукин. А статья, которую вы опубликовали, называется «Время триумфа безвкусицы». И написал эту гнусность некто Валериан Скрябин. По-моему, человек без псевдонима. С ним я пока не знакома, но думаю повидаться с этим типом!

Скрябин вздрогнул. Он покосился сначала на Артема, затем на девицу. В ее взгляде он увидел неподдельную ненависть. Валериану вдруг стало страшно. Он открыл рот, но произнести ничего не смог. Лишь ловил губами воздух. Сидоров брезгливо покосился на критика и улыбнулся. Он ответил блондинке примирительным тоном.

– Видите ли, дорогая, как вас зовут, к сожалению, не знаю?

Девушка хмыкнула и издевательским тоном сказала:

– Меня не зовут, я сама прихожу, а имя и фамилия у меня Виктория Маленькая.

Сидоров улыбнулся. Он понял, нужно разрядить обстановку:

– Маленькая?! Интересная фамилия, я знаю двух человек с такой фамилией. Один академик. Второй депутат. Очень влиятельный человек. Вы случайно не имеете к ним родственного отношения?

Блондинка кивнула в ответ:

– Тот, что второй, мой папа.

Сидоров присвистнул и незаметно показал Скрябину кулак. Главный редактор заискивающим тоном сказал:

– Видите ли, Виктория. Я, честно сказать, очень удивлен вашим таким вот бурным выражением своей позиции. Прямо скажем, для меня это не просто неожиданность. И я растерян, в конце концов. А позвольте вас спросить, а что именно вас не устраивает в статье господина Скрябина? Что вы считаете неправдой?

Вика стала мрачной. Она внимательно посмотрела в глаза главному редактору. Затем вздохнула и ответила:

– Он выставляет поэта Щукина бездарем и выскочкой и считает, что он пишет плохие стихи. Это не правда. Я с этим категорически не согласна, более того, я считаю, что Щукин очень хороший поэт нашего гнусного времени. Вот почему я требую опровержения.

Сидоров покачал головой:

– Да. Интересно. А скажите, пожалуйста, вас Щукин попросил вот так заступиться за него?

Маленькая вскочила со стула и возмущенно прокричала:

– Вы что? Совсем с ума сошли? Да Щукин даже не знает, что я вот так пришла! Он если бы узнал, так на меня рассердился, что я боюсь даже представить!

Сидоров смутился:

– Извините. Извините. Я не хотел вас обитель. Но позвольте вам задать, такой может быть немного личный вопрос. А зачем все вы это делаете тогда? Вам то, какое дело, до Щукина?

Виктория нахмурилась:

– Во-первых, как это, какое? В статье, написана, неправда. И ее, нужно переделать. Щукин хороший талантливый поэт! А во-вторых, просто по-человечески это подло! Подло топтать беззащитного поэта с помощью журнала и газеты, компенсируя так свою ревность!

Скрябин крякнул от неожиданности. Он непроизвольно приподнялся со стула и посмотрел на Сидорова. Тот в ответ лишь вздохнул. Артем покосился на корреспонденток, ставших непроизвольными свидетелями это сцены и, щелкнув пальцами, показал им на дверь. Девушки поспешно удалились. Артем дождался пока за ними, хлопнет дверь кабинета и, лишь после этого тихо спросил:

– Что вы имеете в виду? О чем вы Виктория? Какая еще ревность? Что-то я не пойму?

Вика рассмеялась. Правда, ее смех был немного нервным. Маленькая волновалась:

– Да все просто! Этот ваш Скрябин мстит Щукину за жену. Вот и все. Он сам-то, наверное, не может уладить этот конфликт, вот и пишет гнусности о своем сопернике, так сказать. Так делают только подлецы и слабохарактерные людишки! Вот кто ваш Скрябин.

Артем покосился на Скрябина. Валериан покраснел. Он встал в полный рост и медленными шашками двинулся к Виктории. Сидоров остановил его, схватив критика за руку. Главный редактор взволновано спросил Маленькую:

– Что-то я ничего не пойму? О чем вы?

Виктория махнула рукой. Она вновь села на пустующий стул и устало сказала:

– Как вы не догадываетесь? Жена Скрябина любовница Щукина. По крайней мере, была. Вот и все! Муж, простите рогатый муж, мстит за свой позор! А как мстят литературные критики за свой мужской позор? Просто, он уничтожает соперника-поэта Щукина через вашу газету. Вот и все. А вы с виду такой порядочный и добрый человек этому способствуете! Предоставляете ему это делать через свою газету!