Президент Московии. Невероятная история в четырех частях - Александр Яблонский Страница 34

Мог быть и третий вариант, подумал перепуганный Хорьков, и Гарант понял его мысль: «Если элиты и люди Служб приглядятся к новому, почуют в нем свояка, пойдут за ним. У нас в Московии предать, что плюнуть. Могут, могут, козлы. Но этого допустить нельзя ни в коем случае». – Президент кивнул.

Первым определился Ксаверий Христофорович. Он долго сидел, опустив свою лобастую голову, цедил малозначащие реплики, но, в конце концов, встал, по-солдатски вытянувшись во фрунт, и заявил, чеканя слова: он уже стар, служил Президенту верой и правдой, благодарен ему за президентское благоволение и человеческую теплоту (здесь глаза Лидера увлажнились, нос покраснел, и он склонил голову), но, в случае ухода Лидера Наций со своего поста, просит об отставке. Ни с кем новым он работать не может и не хочет. И не будет. Президент его возвысил, с Президентом он и уйдет.

Лидер встал, тоже вытянулся во фрунт, у него это получилось неуклюже – преодолеть косолапость он так и не смог, но смог преодолеть насмешки над своей косолапостью, – неуклюже, но трогательно. Он пожал руку князя, которому был по плечо, и сказал: «Спасибо, князь!» – «Служу Отечеству и вам, господин Президент!» – ответствовал самый страшный человек страны, но Лидер Наций перебил: «По имени-отчеству. Ксаверий Христофорович, по имени-отчеству, как договаривались!» – Князь запнулся, напрягся, покраснел и назвал Президента по имени-отчеству.

Хорькову все эти древнеримские котурны были чужды. Поэтому он стал детально рассматривать два варианта (говорить вслух о третьем было невозможно, как невозможно в доме повешенного говорить о веревке). Всеволод Асламбекович склонялся ко второму варианту. Всё же опасно упускать из рук нити контроля и управления. И хотя народ по-прежнему любит своего единственного и незаменимого Правителя, при нашей отлаженной вертикали всё можно сотворить. Поэтому лучше никого к пульту управления не допускать. Любовь любовью, но в крови нации простая истина: кто с дубиной, тот и прав, значит – люб. И ещё: Бог всегда с сильными. В Бога никто в Московии не верит, хотя и попов развелось – каждый второй – здесь Президент поморщился, но не сильно и не очень искренне, – но эта теза – здесь Лидер недовольно поднял правую бровь: мол, не выёбывайся, – извиняюсь, эта мысль, что Бог всегда с сильными, всем близка. А дубина у Нового будет по определению. Не надо её ему давать, кем бы он ни был, хоть ангелом. Береженого и Бог бережет. Новому хозяину можно будет подольстить, бросить ему кость – отдать на съедение пару одиозных фигур из высшего эшелона, но все рычаги власти держать в своих руках.

Президенту слова Хорькова, видимо, пришлись. Он кивал и доброжелательно постукивал ладонью привычную азбуку Морзе по массивному подлокотнику старинного кресла. Свое мнение вслух он не высказал, сказав, что всё обдумает, но Всеволод Асламбекович понял, что его идеи взяты за основу и что песенка Игорька спета. И на том спасибо.

У себя в кабинете он закрылся на ключ, включил прибор, искривляющий пространство и исключающий подглядывание – последнее достижение хитроумных индийцев, – открыл потайной сейф в глубине официального электронного хранилища, вынул глиняную бутылочку с чачей и завернутый в вощеную бумагу кусочек сулугуни, поставил свои сокровища на расстеленный агитационный листок «“Единая и Неделимая” – залог побед!», воровато оглянулся, прямо из горла отхлебнул огненной чачи и с блаженной улыбкой зажевал её сулугуни. Затем, также инстинктивно оглянувшись, он спрятал остатки царского закусона в дальний сейф, и, закрыв оба стальных ящика на все секретные замки, вытянулся в сафьяновом кресле. Иметь продукцию грузинского производства в Московии было строжайше запрещено, по личному Указу Президента за № 700/209. Нарушители «Закона о чистоте российского питания», то есть подозреваемые в употреблении любых продуктов из враждебной страны, получали пожизненное в Дальнем Забайкалье. Хорьков рисковал, рисковал вдвойне, так как алкоголь для мусульманина, хоть и потаенного, – грех величайший, но отказаться от привычных и любимых блюд он не мог, так как не мог снять напряжение без 65-градусной чачи, доставляемой ему через Турцию и Швейцарию по самым надежным каналам – каналам наркокурьеров.

Он облегченно вздохнул и закрыл глаза. Ну вот, ещё один этап пути пройден. Теперь надо просчитать на следующие десять шагов вперед. Как учил Гази-Мухаммад бин Исмаил аль-Гимрави ад-Дагистани: идущий по ущелью да усмотри на девять поворотов вперед. Чача была превосходна, дрема затуманила голову. Сначала он увидел Президента, сидящего на скамейке около какого-то пятиэтажного дома, далеко вне Стены. Президент был в поношенном макинтоше допотопного фасона, в засаленной кепочке. Около него сидел старый мудрый сенбернар и слезящимися глазами с заворотом бледно-розовых нижних век смотрел на своего хозяина с преданностью и пониманием. Потом Всеволод Асламбекович увидел в окошке чьи-то ноги в высоких, под колено, ботинках из грубой свиной кожи со шнуровкой… Затем он проснулся, прошел в личную туалетную комнату, отделанную мрамором из Северной Африки, сполоснул лицо холодной очищенной водой из спецрезервуара для ближнего круга, кожа порозовела, заиграла привычная легкая хитроватая улыбочка. Президенты уходят и приходят, но жизнь продолжается. Самая пора просчитывать варианты на десять шагов вперед. Без шума и пыли.

* * *

Информационно-аналитический Директорат (Управление анализа информации по странам, входившим в бывший советский блок) CIA. Аналитические записки центра мониторинга ситуации в Московии. Москва, Посольство США.

...