Любовь без слов - Наталья Нестерова Страница 34

Совершенно неожиданно для себя Оксана испытала взрыв громадной трепетной любви к родившемуся внуку. Раскаты этого взрыва с годами становились только сильней. Оксана жить не могла без внука, оттерла родителей, которые все делали неправильно, и полностью завладела малышом. Ее существование обрело смысл, задачу, перспективу. Оксана давно отвыкла быть просто счастливой и радоваться бездумно, поэтому ее привязанность к внуку состояла из страхов за него. Когда есть страхи, есть и тирания. Оксана безудержно баловала внука и одновременно давила его бесконечными запретами. То покрывала страстными поцелуями, то вопила и обзывала последними словами. Впрочем, смышленый мальчишка быстро научился управлять экспансивной бабушкой. Оксана лелеяла тайную надежду на то, что внук повторит ее спортивные рекорды и ему достанется не унылая серая жизнь, а чемпионский праздник тела и духа. Оксана не рискнула сама тренировать внука, но приходила в бассейн, садилась на трибуне и с замиранием сердца следила за его заплывами.

Ничего этого Оксана Федоровна не рассказала журналисту. Она попросту не умела долго и связно о чем-то повествовать, а многое вообще забылось, Оксана Федоровна всегда жила сегодняшним днем и терзалась сегодняшними проблемами, реальными или надуманными.

– Возненавидели Игната? – спросил Антон, когда Оксана Федоровна упомянула о разводе с первым мужем.

– За что? – искренне удивилась она. – Ведь я ему уже ничего не могла дать.

Ее наивность и доброта были достойны восхищения или обвинения в глупости. Антон относился к тем, кто бескорыстную, безусловную доброту приравнивал к умственной ущербности. На его взгляд, Оксана Федоровна была тетехой с рыбьими мозгами. Он очень удивился бы, узнай, что многие люди относятся к Оксане Федоровне с большой симпатией, потому что она всегда без рассуждений подставляла плечо и помогала нуждающимся.

– Вас не мучила ревность, обида? – допытывался Антон.

– Плакала, конечно. Как увижу их с Ленкой на улице или в магазине, застыну столбом и реву.

Антон хорошо помнил имена женщин из списка Куститской.

– Вторую жену Игната Владимировича звали Юлей.

– На Юле он женился, а до того, без регистрации, жил с Леной, у них девочка родилась. Такое горе!

– Какое горе?

– Девочка очень больная пожизненно. Лена с ней настрадалась! Вот я иногда на внука своего посмотрю – охламон и зараза. Но, слава богу, здоровенький. Сейчас в заплыве на сто метров вольным стилем…

Антон перебил и спросил фамилию Лены. Для перевыполнения плана и ради дополнительного вознаграждения можно встретиться с матерью-одиночкой. Поскольку интервью подходило к концу, он уже не церемонился и обрывал Оксану Федоровну на полуслове.

– Скажите, а были у Игната в детстве какие-то прозвища, клички?

– Целую ручки! – вспомнила Оксана Федоровна.

– Чьи ручки? – не понял Антон.

– Игнат так говорил: «Целую ручки!»

– Девушкам?

– Нет, чаще парням.

– Чего-чего? – опешил Антон. – Поясните.

– Когда кого-нибудь посылал, например.

Задав еще несколько вопросов, Антон уяснил, что в ситуации, когда говорят: «Иди к черту!», «Видал я тебя!», «Не на того напал» – Игнат насмешливо бросал: «Целую ручки!»

Жизненные пути Куститского и Оксаны Федоровны больше не пересекались, они не встречались и не перезванивались. Оксана Федоровна получала отрывочную информацию о первом муже от Лены, требовавшей у Игната помощи для больного ребенка.

Оксана и Лена познакомились, когда Игнат второй раз женился. Оксана подошла к Лене, гулявшей в парке с коляской.

– Мы теперь с тобой на равных, – улыбнулась Оксана, – две брошенки Игната, я его первая жена.

– Очень приятно, – растерянно произнесла Лена. – Собственно говоря, женой Игната я никогда не была.

Лена смотрела настороженно: интересы брошенных женщин ее не привлекали. Но Оксана вовсе не стремилась перемывать бывшему мужу косточки, объединяться по принципу «дружим против». Более того, никаких давних признаков ненависти к себе, разлучнице, Лена не увидела. Оксана говорила так, словно связь Игната с Леной была естественной и нормальной, без налета предательства. Оксана горячо осуждала Игната за то, что бросил Лену с ребенком, а за то, что ушел от нее, Оксаны, – нисколько. Это было глуповато, но мило и трогательно. Лена прониклась невольной симпатией к женщине, столь простой внешне и обладающей добрым сердцем.

Оксана жалела Лену, приносила ей детские вещички, забытые в раздевалке бассейна. Договаривалась со сторожем, и Лена приходила ночью плавать с девочкой в бассейне, разрабатывала ей ножки-ручки. Специальных групп для детей-инвалидов не открывали, а в обычной группе никто не хотел видеть уродливое создание. Да и не было у Лены лишних денег на абонемент в бассейн, на лекарства не хватало.

Антон незаметно выключил диктофон в кармане, поблагодарил Оксану Федоровну и стал прощаться. Тут как тут появился внучок и выразительно посмотрел на Антона.

– Вот вашему внуку на конфеты, – полез за бумажником Антон.

Как назло, сотенных купюр не было, несколько десяток и пятьсот рублей. Но не требовать же сдачи. Пришлось раскошелиться на полтысячи.

Часы показывали четверть одиннадцатого, когда Антон вернулся домой. Он решил позвонить Куститской.

– Открылись новые обстоятельства, – сообщил он, извинившись за поздний звонок и уверив, что первое интервью прошло отлично.

– Какие обстоятельства?

– До брака с Юлией Скворцовой у Игната Владимировича была связь с некоей Еленой Храпко. – Антон говорил с интонациями следователя, который отчитывается перед начальством. – От этой связи у них общий ребенок. Девочка. С рождения неизлечимо больная.

– Вот как? – протянула Полина Геннадьевна. – Это точно его ребенок?

– Вне всяких сомнений, – взял на себя смелость Антон. – Елена Храпко многие годы требовала с Игната Владимировича средства на лечение дочери.

– И он платил?

– Пока не знаю.

– Обязательно встретьтесь с этой Храпко! – приказным тоном велела Полина Геннадьевна.

– Но, возможно, откроются факты, которые не с лучшей стороны характеризуют вашего мужа.

– Меня интересует правда, вся правда, – в голосе вдовы звенел металл.

– Елена Храпко, вероятно, не захочет общаться со мной.

– Предложите ей денег.

– Сколько?

– Пятьсот долларов. Будет ломаться – тысячу долларов. Потом вам возмещу.

– Кстати, о дополнительных расходах. Чтобы найти подход к Оксане Федоровне, мне пришлось подкупить ее внука, потратиться на торт и конфеты. Понимаете, – зачастил, оправдываясь, врунишка, – когда на пороге человек с тортом, это располагает…