Летний домик с бассейном - Герман Кох Страница 34

— Допустим, кто-то по соседству держит ламу, — сказал я. — И неожиданно обстоятельства вынуждают его с нею расстаться, он больше не может ее содержать. И других животных тоже. Вы бы тогда взяли их к себе?

— Ламу взяли бы с большим удовольствием. Хотя мы различий не делаем. Принимаем всех бездомных животных. На время или навсегда. Иной раз находим им нового хозяина. Но тут мы соблюдаем осторожность. Сперва обязательно присматриваемся, вправду ли человек любит животных.

— Отрадно слышать, — сказал я. — Если дадите мне ваш телефон, я непременно позвоню, коль скоро что-нибудь услышу.

По возвращении мы застали Алекса, Юлию и Томаса в бассейне.

— Ваша жена уехала в город, вместе с моим отцом, Стэнли и Эмманюель, — сообщил Алекс на мой вопрос, где все. — Остались только мама и бабушка.

Я посмотрел на второй этаж. За окном кухни виднелась мать Юдит. Она сидела спиной ко мне. Лиза уже убежала в палатку, за своими купальными принадлежностями.

— Они сказали, когда вернутся? — спросил я у Алекса.

— Не-а, не знаю. Вообще-то они уехали совсем недавно. Минут десять назад.

Юдит с матерью сидели у кухонного стола. Юдит красила матери ногти лаком. Неярким, светло-розовым, почти прозрачным — цвет, подходящий для женщины в годах.

— Ну и как? — спросила Юдит. — Нашли зоосад?

На плите стояли кофейник и кастрюлька с остатками сбитых сливок. Я взглянул на часы над дверью кухни. Полдвенадцатого. Можно. Кофе мне все равно не хочется.

— Встретили нас очень любезно, — сказал я, открывая холодильник и доставая банку пива. — Поэтому Лиза спокойно рассталась со своим птенчиком.

Один стул у стола был свободен, но я почему-то решил, что неловко с пивом подсаживаться к женщинам. И остался стоять. Прислонился к буфету, открыл банку. Уже после двух глотков банка изрядно полегчала.

— Вы теперь новый домашний врач моей дочери? — спросила старая женщина, не глядя на меня.

— Нет, мама, — сказала Юдит. — Я же говорила тебе. Он новый домашний врач Ралфа.

Тут мать Юдит повернула голову в мою сторону.

— Но тогда по телефону вы сказали иначе. Вы сказали…

— Можно? — спросил я. Быстро шагнул вперед, взял со стола пачку сигарет и зажигалку.

— Мама, сиди спокойно, не то все испортишь, — сказала Юдит.

— Он сказал, что он твой врач, — продолжала мать Юдит.

Я закурил сигарету и бросил пустую пивную банку в ведро. Потом открыл холодильник, достал новую банку. Юдит вопросительно посмотрела на меня. Я пожал плечами.

— Да, вы запомнили совершенно правильно, — сказал я, глядя на Юдит. — Видимо, я тогда оговорился. Сказал, что я домашний врач вашей дочери.

Я знал по своей врачебной практике: комплименты старикам по поводу их превосходной памяти срабатывают безотказно.

— Вот видишь! — в самом деле сказала мать Юдит. Юдит подмигнула мне. А я ей. — Вот видишь, я вовсе не страдаю альцгеймером.

— Для этого вы, Вера, еще слишком молоды, — ввернул я.

Наверно, пиво придало мне самонадеянности. Раньше я никогда не называл мать Юдит по имени. Но и обращение к женщине по имени тоже действовало безотказно, я знал, и не только по врачебной практике, но и вообще. Причем делать это надо почаще. Лучше всего в каждой фразе.

Мать Юдит (Вера) хихикнула.

— А он симпатичный, — сказала она дочери. С ногтями они закончили. Она встала, помахала растопыренными пальцами. — Нет, правда симпатичный. Я видела, как он общается со своими дочерьми.

Только теперь она посмотрела на меня. Щеки у нее порозовели. Щеки, почти не тронутые морщинами. Осмотрительная жизнь. Без эксцессов. Жизнь на зерновом хлебе и пахте. С долгими велопрогулками по природным заказникам.

— Да-да, — продолжала она, глядя прямо на меня. — Я же не слепая. Видела, как вы опекаете своих дочек. Не все отцы такие. И по вашим дочерям видно, что они очень вас любят. Они не притворяются. Это чистая правда.

Теперь настал мой черед слегка покраснеть. Во-первых, я не мог припомнить, чтобы мать Юдит когда-нибудь произносила одну за другой столько фраз, тем более обращаясь ко мне. Во-вторых, я уловил некий укор, легкие саркастические нотки, когда она сказала «не все отцы такие». Может, мне почудилось, но, произнося эту короткую фразу, она вроде бы искоса взглянула на свою дочь.

Я смотрел ей в глаза. Пытался предостеречь от себя самого. Вероятно, выбор дочери не оправдал ее надежд. Не все отцы такие. Она находила меня «симпатичным». По всей видимости, симпатичнее, чем Ралф Мейер. Но ведь и я не настолько симпатичен — по крайней мере, не настолько, как она думает.

Из сада донесся смех. Кто-то захлопал в ладоши. Кто-то свистнул. Мать Юдит обернулась к окну, Юдит тоже глянула наружу:

— О, ты должен это видеть!

Два шага — и я у окна. Можно выбрать, где стать — слева от кухонного столика, рядом с матерью Юдит, или справа, рядом с Юдит, которая по-прежнему сидела.

Я выбрал место подле ее матери.

Внизу, у бассейна, Юлия и Лиза стояли на трамплине. Алекс с Томасом сидели на бортике, свесив ноги в воду. Сначала вперед выбежала Юлия. В самом конце трамплина она остановилась, поднялась на цыпочки, вскинула руки вверх, как балерина. Затем руки скользнули вниз, она дважды крутанулась вокруг своей оси и вернулась к началу трамплина. Алекс зааплодировал. Томас трижды громко свистнул, сунув пальцы в рот.

Теперь настал черед Лизы. Она устремилась к концу трамплина куда проворнее сестры, в один миг очутилась там и закружилась так быстро, что потеряла равновесие и навзничь рухнула в воду. На сей раз в ладоши захлопали оба мальчика. Алекс схватил развернутый садовый шланг, лежавший подле бассейна, открыл кран и направил струю на Юлию. Я ожидал, что моя дочь бросится наутек, но она не сдвинулась с места. Наоборот, даже выпрямилась и стала на цыпочки, меж тем как вода лилась на ее бикини и голый живот. Потом заложила руки за голову, приподняла мокрые волосы, словно собираясь заколоть их на макушке, но тотчас отпустила.

— Вы бы поосторожнее! — крикнула Юдит в открытое окно.

Совершенно излишнее предостережение: судя по всему, обливание происходило на добровольной основе. Я завороженно смотрел на свою старшую дочь. Нет, я не ошибся: за струей, точнее, там, где вода разлеталась облачком крохотных брызг, плясала крохотная радуга.

— Мы играем в Мисс Мокрая Футболка, мама! — крикнул Томас, рупором приставив ладони ко рту. — Юлия выигрывает!

— Вовсе нет! — воскликнула Лиза, которая как раз выкарабкалась по лесенке на бортик бассейна. — Теперь облей меня, Алекс! Давай!

Юдит повернула голову, взглянула на меня. По ее лицу было видно, что она едва сдерживает смех. Я пожал плечами и рассмеялся.