Обнаженная в зеркале - Джордж Сильвестр Вирек Страница 33
Обнаженная в зеркале - Джордж Сильвестр Вирек читать онлайн бесплатно
Вновь его левая рука оказалась под головой Билкис, а правая ласкала её тело. Но этим всё и ограничилось. На этот раз Билкис была сильно раздосадована. Любовь Соломона ограничивалась поверхностными ласками. Медленные движения тонких, чувствительных пальцев доводили её до неистового возбуждения, однако не утоляли её страсти. А царю этого было вполне достаточно. И когда солнце в очередной раз окрасило золотым цветом виноградники, Соломон, испытывая приятную усталость и довольный собой, распрощался с возлюбленной и отправился принимать послов иностранных держав.
Билкис решила вернуться в Абиссинию и Шебу, где мужчины были мужчинами. Она не жалела об этом приключении. Похвалы Соломона её красоте по-прежнему звучали в ушах. (Впоследствии она ежегодно посылала ему 66 талантов в знак признания его поэтического гения.)
Соломон проводил царицу до окраины Иерусалима. Они сидели рядом в носилках из золота и слоновой кости. Царь, как гласят древние сказания, дал царице Савской «всё, чего она желала и чего просила», и даже «сверх того».
– Что ещё подарить тебе на память? – спросил он, когда они прощались.
– Подари мне того юношу, подобного заре. И больше мне ничего не надо, – ответила царица.
Юноша отправился с ней в её столицу Китор. Он не обладал и десятой частью мудрости Соломона, но у него были свои достоинства, которые он развивал. Он был весьма силен и усерден. Он не читал стихов, но каждую ночь представлял доказательства своей преданности Билкис. Как и его прежний царственный повелитель, он не знал пути орла в небе, пути змея на скале, пути корабля среди моря; но, в отличие от Соломона, он знал путь мужчины к женщине. И царица была вполне удовлетворена его знаниями и сноровкой.
Когда по прошествии времени Билкис пресытилась молодым любовником, она дала ему в управление сатрапию на юге Аравии, населённую племенем, известным под именем феманитяне. Это место до сих пор носит его имя; имя, которое на иврите означает «счастливый». Римляне называли его «Счастливая Аравия» – «Arabia Felix».
Феликс!
Это имя поразило Адама, как удар молнии. Полный подозрений, что Стелла намеренно приплела Феликса к своей истории, чтобы досадить ему, Адаму, он сквозь зубы пробормотал «спокойной ночи» и откланялся.
Семейная жизнь Сократа
ПИРЕЙ не походил на другие шумные и грязные средиземноморские гавани. Он был сердцем цивилизации (с которой до сих пор не смогла сравниться ни одна другая), когда-то расцветшей в Элладе. Адам рисовал в воображении былое величие и славу Греции, стройные колонны её храмов, не замечая маленьких, неказистых домов. Даже в речи портовых грузчиков и проституток ему слышалась музыка «Илиады».
На какое-то время он даже позабыл о предмете своей страсти – вечно ускользающей Стелле. Адам пешком отправился из Пирея в Афины, однако Ван Нордхайм, который нанял машину, догнал его по дороге и предложил подвезти. Толстый голландец чуть заметно улыбался. Он не поддавался очарованию Пирея; всё это было ему давно знакомо.
Дорога пролегала среди оливковых рощ. Пейзажи Аттики заворожили Адама, хотя маленькие домики с плоскими крышами никак не напоминали величественные строения прошлого. Лишь кое-где можно было увидеть античные руины с дорическими или коринфскими колоннами, которые будили воспоминания об ушедшей эпохе эллинизма. Вдоль дороги паслись стада коров с круглыми, влажными глазами, которые наводили на мысли о волоокой Юноне [34]и тех славных временах, когда по улицам Афин бродили рука об руку Сократ и Платон.
Вдали, на фоне голубого неба, вставал снежно-белый силуэт Акрополя.
Когда автомобиль ехал по тихим улицам Афин, внимание Адама привлекло большое мраморное здание музея.
– Непременно пойдите туда и полюбуйтесь на гипсовые фигуры античных богов, – сказал Ван Нордхайм. – У меня есть кое-какие дела. Мы встретимся в баре отеля «Империал».
И он исчез в дверях ближайшего почтового отделения.
Изучив экспонаты музея (древность некоторых из них вызывала сомнение), Адам направился в бар. Ван Нордхайм сидел за столиком в углу.
– Вы знаете, – едва переведя дыхание, начал Адам, – я видел Стеллу…
– Я тоже, – сухо ответил голландец.
– Но я видел её в музее. Какой-то скульптор тысячи лет назад сумел передать каждую линию её тела.
– Вы настолько хорошо знакомы с её анатомией? – лукаво спросил Ван Нордхайм.
– Ну, я видел её, когда она плавала в бассейне, – неуверенно пробормотал Адам. – Кстати, а где она?
– Когда я видел её последний раз, она была с каким-то парнем, смахивающим на гангстера.
Адам нахмурился.
– Она мне ничего не передавала?
– Она что-то говорила насчет того, что встретится с Вами в Акрополе. На этот раз я к Вам не присоединяюсь. По-моему, она предпочитает встретиться с Вами наедине. Вряд ли Вы будете возражать против этого…
Адам ничего не ответил.
Петляя по узким, залитым солнцем улицам, такси в конце концов доставило Адама к древней цитадели. Молодые парочки с путеводителями в руках и непременным выражением восторга на лицах бродили среди сломанных колонн и разрушенных стен.
У подножия одной из колонн, растянувшись на каменном полу, лежал в пьяном оцепенении смуглый, толстый грек с длинными, печально поникшими усами. Его голова покоилась на пустой бутылке из-под какой-то местной выпивки, распространявшей вокруг запах смолы. Периодически приходя в себя, мужчина с пьяной улыбкой обводил взглядом окрестности. Время от времени он начинал напевать какую-то сентиментальную песенку. Его огромная голова была совершенно лысой; лоб избороздили морщины, словно плуг жизни много раз прошелся по этому полю.
Адам взглянул на изгоя с тем презрением, с каким англосаксы обычно относятся к человеческим порокам, и брезгливо поморщился. Помимо всего прочего, его возмущало такое непочтение к священной земле Акрополя. Пьяница осквернял её.
Между тем на сцене появился новый персонаж – крупная женщина, судя по виду, прачка. Тяжело отдуваясь, она несла ведро с мыльной водой. При виде толстого грека, пребывавшего в пьяной меланхолии, её обуяла ярость. Безобидная старуха превратилась в фурию. Казалось, её длинные волосы зашевелились, как змеи на голове Медузы Горгоны. Беззубый рот изверг поток грязных ругательств.
– Ты, пьяница, мерзавец, подонок! – заверещала она.
Женщина схватила мужчину за плечо и начала неистово трясти его.
– Ты только и умеешь, что накачиваться мастикой, ничтожество!
Пьяный толстяк поднял печальные, красные глаза на старую каргу. Его лоб наморщился от мыслительных усилий, и он стал похож на старую обезьяну.
– Дорогая, – заискивающе пробормотал он, борясь с икотой. – Я ничего такого не сделал. У меня была всего лишь одна маленькая пинта…
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments