Наследник Гиппократа - Юрий Корчевский Страница 32

– Трогать их можно? А в руки брать? Не лопнут?

– А чёрт его знает, лопнут или нет?

Печень подкравливать стала, положили гемостатическую губку, понаблюдали. Кровить перестало. Анестезиолог предупреждает.

– Давление снижается.

– Выходим уже, – ответил Олег Фролович.

Выходим – это из брюшной полости. Брюшину ушить надо, мышцы, потом кожу. Да ещё и дренаж оставили, трубочку для отделяемого. Последний шов наложили, зелёнкой обработали, приклеили повязку. Вроде не мешки таскали, а вся бригада устала, в поту, бельё операционное хоть выжимай. Отмылись, бельё на униформу сменили. А дальше обычные будни – перевязки, осмотры вновь поступающих, бумаги. Время уже к концу работы шло, как Никиту медсестра к заведующему отделением позвала. В кабинете Олег Фролович был не один, в кресле развалился мужчина. Никита сразу определил – представитель силовых структур: полиции, ФСБ, Росгвардии. Да много их развелось. У Олега Фроловича щёки красные, так всегда бывало, когда заведующий нервничал. Никита за собой грехов не знал, фактически первый день на работе после отпуска. Спокойно на диван уселся.

– Э… жалоба поступила, – сказал заведующий.

– На меня? – удивился Никита.

– Это ещё неизвестно, – вмешался мужчина.

Он достал из кармана удостоверение, развернул на секунду. Никита только успел прочитать – МВД. Ну, слава богу, не ФСБ, хоть в шпионаже не обвиняют.

– Пациент Тимошенко из пятой палаты ваш? – спросил полицейский.

– Мой, – не стал отрекаться Никита.

– Нам его отец принёс заявление о краже дорогого телефона у вас в отделении.

– Вы меня подозреваете?

Никита был поражён, даже шокирован. Их клиника платная, бедных тут по определению нет. Деньги платят, но имеют отдельные палаты со всеми удобствами – душ, туалет, телевизор, холодильник, сплит-систему. Про еду говорить нечего – меню по выбору, учитывая состояние здоровья. Для многих, если не для всех, утрата телефона, пусть и дорогого, – мелочь, не стоящая внимания. Видимо – дело принципа. Да и Тимошенко этот нехорошо поступил. Пропал телефон, сообщи заведующему, а он сразу в полицию. А это пятно на репутации. Клиника – не проходной двор. Сотрудники, пациенты, посетители пациентов, всё. У входа охрана, мышь не проскочит. Поэтому, когда речь о краже, стало быть, в первую очередь сотрудников подозревают. Никита сроду чужого не брал, воспитан так был. Конечно, не все заповеди христовы соблюдал, но «не убий, не укради» и ещё несколько это неукоснительно. Зарплаты в клинике приличные, сомнительно, что кто-то на телефон позарится.

– Нет-нет, почему вас? – поднял руки полицейский.

– Олег Фролович, в отделении видеонаблюдение есть. Записи уже смотрели?

– Смотрели, только что. В палату заходил ты, постовая медсестра и единственный посетитель – отец пациента.

У Никиты план созрел.

– Можно медсестру позвать?

– Конечно, – кивнул полицейский.

Когда медсестра Светлана вошла, Никита спросил.

– А номер пропавшего телефона известен?

– А как же!

– Попробуйте набрать, – попросил Никита.

– Если его украли, наверняка выключили, – покачал головой полицейский.

– И всё же я настаиваю.

Полицейский, глядя в заявление, набрал номер, прижал телефон к уху.

– Вызов идёт, трубку не берут.

Вызов раздался со стороны поста медсестры, но не телефона, а тревожный. В каждой палате есть кнопка вызова персонала.

– Беги, посмотри, – распорядился заведующий.

Медсестра торопливо вышла и вернулась через минуту.

– Пожалуйста, повторите вызов и пройдите со мной.

Заинтригованные, все вышли в коридор. Медсестра остановилась у пятой палаты.

– Слышите?

Она даже дверь приоткрыла. Отчётливо стал слышен сигнал вызова – одна из современных мелодий. Все в палату вошли. Пациент, кривясь от боли в месте послеоперационной раны, перегнулся на кровати и пытался рукой нащупать телефон.

– Секунду, я помогу!

Полицейский достал из-под кровати телефон.

– Ваш?

– Мой, – кивнул Тимошенко.

Полицейский держал в руках смартфон-яблочник последней модели.

– Вы же заявление в полицию написали о краже, а телефон вот он. Это как понимать?

Полицейский явно был обозлён.

– Извольте написать заявление о находке. Сами виноваты, а порядочных людей в краже обвиняете.

Пациент покраснел, стал оправдываться.

– Наверное, случайно упал. Он у меня на беззвучный режим поставлен был, только на вибрацию.

– Тогда почему мы все вызов слышали?

Полицейский повернулся к сотрудникам.

– Простите, накладочка вышла. Можете работать. Кстати, заявление о клевете писать будете?

– Я – нет, – развёл руками Никита.

– Я тоже, – буркнул Олег Фролович.

Вышли из палаты, прошли в кабинет заведующего.

– Вот засранец! – вырвалось у Олега Фроловича. Мы ему здоровье вернули, а он помоями облил. Гадкое чувство!

– Вы-то что заявление писать не стали? Вы должностное лицо. Честь отделения, клиники и так далее.

– Потому и не стал. Если бы не приличная зарплата, давно ушёл бы из этого гадюшника. Как богатый, так жди капризов или гадостей. Ты уже отработал?

Никита посмотрел на часы.

– Десять минут как.

– Тогда по пять капель не повредит.

Олег Фролович достал бутылку коньяка, разлил по мензуркам. Ровно пятьдесят граммов входило. Выпили. Олег Фролович сказал поговорку:

– Бойся лошадь сзади, а дурака со всех сторон.

– Мудро.

В дверь постучали, Олег Фролович бутылку со стола экстренно эвакуировал.

– Войдите.

Вошёл полицейский. Сыщик, блин! Сразу стопки узрел, носом потянул.

– Гостей угощаете?

Пришлось заведующему третью мензурку на стол ставить, коньяк разливать.

– За успешное окончание гнусного дела, – поднял мензурку полицейский.

Выпил медленно, смакуя, не как водку.

– Отменный коньяк, должен заметить. Наверное, уважают вас пациенты.

– Заметьте – не все. Попадаются некоторые.

– Я уже понял. Заявление, как вы сами понимаете, хода иметь не будет. Честь имею.

Полицейский ушёл.

– Вроде неплохой мужик, – задумчиво сказал заведующий.

– А если бы телефон не нашёлся? Таких бы собак на нас спустили.