Слева молот, справа серп - Михаил Шахназаров Страница 32

– Наш человек, Андрюха. От загара и стыда так не краснеют.

– Но лицо доброе. А вот руки так, как у него, от волнения точно не дрожат.

Струпулис говорил о радости, показателях и новых прорывах. Микрофонную эстафету принял председатель пролетарского райкома партии Солодов. Сказал, что умножат и закрепят. За ним слово держали директор завода «ВЭФ» и главный по колхозному хозяйству.

– А вот интересно, хлеб с солью они уже выкатили, – ударился в размышления Андрей. – А что нужно поднести гостям по латышскому национальному обычаю?

– Поднос копченой салаки и ковш с домашней бормотухой, – нашелся Рома.

Малютка тяжело вздохнул:

– Ну что вы за суки, а? Я же просил оставить эти разговоры при себе.

– Джоки, мы всего лишь строим догадки. И делаем это вполголоса.

Малютка отошел в сторонку. После выступления партийно-колхозного официоза к микрофону засеменила высокая женщина в национальном латышском костюме. С радостью объявила о начале выступления детского танцевально ансамбля «Огненные ежики».

– Какой идиот им название придумывал? – не удержался Марьин.

– На этих землях издревле язычники жили. Первые поселения ливов именно здесь обнаружены. Зов предков. Все огненное. И главный тотем, и ежики, и вода, – пояснил Рома.

Сельские детишки задорно отплясывали под незамысловатый мотивчик. На лицах присутствующих застыло умиление. Исполнив два номера, запыхавшиеся танцоры раскланялись и скрылись за дверьми вокзала. Женщину в народном костюме сменил мужчина в дирижерском фраке.

– Господи, только не это, – взмолился Рома.

– Сюрреализм латвийской глубинки. Мужчина во фраке на железнодорожном вокзале. Это как ананасы в томатном соусе…

Разведя руки в стороны, хормейстер вскинул подбородок и объявил о начале выступления хора мальчиков «Селга». Выстроившись в два ряда, детишки огласили округу мелодичными завываниями. Андрей не унимался:

– Хор, наверное, в честь радиоприемника назвали. Поют так же хреново, как он вражеские голоса ловит.

– Они не поют, а воют. Просто нам с тобой не понять высокую эстетику таких песнопений. Помнишь, ко мне друзья из Еревана приезжали? Светкина подруга, Андра, та, что из консерватории, решила помочь с культурной программой. И повезла на Праздник песни…

– Помню, ты рассказывал. После третьей песни твои армянские друзья впали в состояние транса, а какой-то Гагик потом всю ночь этой Андре мстил. Рома, а пойдем-ка лучше в вагон. Кажется, это надолго.

Проходя по коридору, Хузин увидел Калвитиса. Главред «Сельской жизни» жадно вгрызался в бутерброд с ветчиной. Рома остановился и, немного подумав, обратился к жующему:

– Товарищ Калвитис, приятно кушать.

– Спасибо, – с трудом выговорил толстяк.

– Товарищ Калвитис, а вы знаете, что каждую секунду в странах Африки умирает несколько детей? Они пухнут от голода.

Едва не подавившись, Калвитис отер салфеткой поблескивающие от жира губы:

– А к чему вы это сейчас сказали?

– А к тому, что есть такое замечательное слово «солидарность». И если вы хоть денек побудете солидарны с голодающими детишками Нигера или Сомали, то значительно улучшите свое духовное и физическое здоровье.

– Хузин, кажется, так звучит ваша фамилия? А вы знаете, товарищ Хузин, сколько людей умирает ежедневно от пьянства и алкоголизма? И не в Африке.

Андрей оттащил Рому, когда тот пытался зайти в купе.

– Ром, ну хватит ерундой маяться! Ты же Малютку подставить можешь!

– Он мне категорически неприятен. Если я ему физиономию не отрихтую, буду считать наш вояж пустым и никчемным. Все отвратительно, все! И рожа, и фамилия дефекационная. И ест он мерзко.

– Рома, у нас проблемы. Много проблем. Обманутый официант с хером, который никогда не вырастет. Впереди рандеву с Матвеичем. Твой разлад с Зоей… Ром, пообещай мне, что Калвитиса не постигнет участь негра из «Лиры».

Хузин поклялся, что травмировать соседа по вагону не станет. Пока юные хористы испытывали терпение собравшихся на перроне, Рома с Андреем успели выпить по две рюмки. Пение стихло. Друзья вновь появились у импровизированной сцены. Малютка Джоки общался с интересной дамой. Возраст около полувекового, облачена в строгий костюм пиджак-юбка. Малютка, поддакивая, кивал головой. Пассажиры из вагона для привилегированных размещались в новеньком «Икарусе». Закончив беседу, Джоки подошел к Роме с Андреем.

– Джоки, что за сексуальная фурия, словам коей ты внимал? – поинтересовался Рома.

– Фурия отвечает в горкоме за культуру. Антонина Ульяновна Жмакина зовут.

– И в каком купе едет эта пышногрудая бестия?

– В четвертом. Почему спрашиваешь, Ром?

– Нравятся мне такие. В этом возрасте они стараются воплотить все свои тайные желания. Ты ее берешь во все числительные и знаменательные, а она между стонами отрывками из «Руслана и Людмилы» голосит.

– Рома, прекращай, Рома! Ты же меня под нож пустить можешь. Забудь о Жмакиной. Я сейчас обрисую дальнейшую программу. Товарищей повезут на банкет. Часть из них заночует в охотничьем домике для гостей. Остальные вернутся поздно. Я сказал, что остаюсь для поддержания порядка и дисциплины. Другие участники развлекательно-трудового турне могут знакомиться с местными достопримечательностями.

– Джоки, а какие в этом городишке могут быть достопримечательности?

– Ром, здесь население около десяти тысяч. Наверняка есть чем себя занять. В магазины заглянуть можно.

– Нафталином подышать?

– Почему? На периферии снабжение всегда лучше, чем в Риге. У меня знакомый с месяц назад заехал в какой-то городишко неподалеку от Елгавы. Зашел в сельпо за сигаретами, а там все в одном котле. Резиновые сапоги, килька в томатном соусе, погремушки с зелеными медведями и красными уточками. Смотрит, джинсы лежат «Wild Cat». Он подумал, галлюцинации. Спросил у продавщицы не по талонам ли и сколько пар в наличии. Оказалось, еще шесть осталось, и никаких талонов не надо. Он ей конфеты, шампусик – и в Ригу за деньгами. Через два дня полтыщи целковых чистого навара на карман.

– Еще одна байка а-ля ковер с великим Мао, – прокомментировал Рома. – Знаем-с. Про японские телевизоры шириной с сигаретную пачку, французские духи и выигрыши «Волги» в лотерее «Спринт» божьими одуванчиками на излете. Ладно, а на завтра какой распорядок?

– Завтра в девять за нами приедут автобусы и повезут в сады. А про джинсы – чистая правда.

– Хорошо. Пусть будет правда. И послезавтра в девять тоже приедут автобусы и тоже повезут в сады? – с недовольной интонацией спросил Марьин.

– Угадал. Но ты, Андрюша, сам все прекрасно понимаешь. Работать нам там вряд ли придется. Единственная проблема – ранний подъем.