Тринадцать маленьких голубых конвертов - Морин Джонсон Страница 31

– Давай смелее что?

– Это же парижское кладбище! Оно самое лучшее – пять звезд.

– Что в нем такого особенного?

– Пойдем и узнаем.

– Мы не должны там находиться!

– Мы туристы! И мы посчитали, что здесь должно быть интересно. Давай. Лезь сюда.

– Мы не можем!

– У меня твой рюкзак, – сказал он и повернулся к ней спиной.

Джинни вздохнула:

– Если я перелезу, обещай, что мы просто осмотримся, а потом уйдем.

– Обещаю.

Джинни было не просто преодолеть столь высокую преграду. Она никак не могла найти опору, чтобы оттолкнуться от нее, поэтому просто пыталась подпрыгнуть по выше и ухватиться за край забора. Взобравшись наконец наверх, она поняла, что теперь не знает, как слезть. Кит уговаривал ее просто прыгнуть, а уж он-то поймает. У него почти получилось. По крайней мере, он помог ей подняться с земли.

– Ну, разве здесь не интересно? Пойдем! – произнес он и скрылся в тени деревьев и скульптур.

Неохотно последовав за ним, Джинни увидела, что он взгромоздился на памятник в форме гигантской раскрытой книги.

– Присаживайся, – пригласил он.

Она осторожно опустилась на другую страницу. Кит подогнул ноги и довольно осмотрелся.

– Мы с моим другом Игги однажды были на этом кладбище… – начал он, а затем замолк. – Насчет того, что произошло в Шотландии… насчет игрушки… Ты все еще злишься на меня?

Джинни не очень хотелось обсуждать это.

– Давай забудем, – предложила она.

– Нет. Я хочу знать. Понимаю, что не стоило ее брать. Но трудно сопротивляться многим старым привычкам.

– Это не привычка. Вот грызть ногти – это привычка. А красть вещи – преступление.

– Ты уже говорила. И я это знаю. Просто подумал, что тебе это понравится. – Он покачал головой и поднялся.

– Подожди! Я знаю, просто… это кража. И это же Мари. А Мари – вроде как гуру для моей тети или что-то типа того. И я не ворую. Я не говорю, что ты плохой человек или…

Кит перебрался на следующий памятник – плоский камень, лежащий прямо на земле. Он стал подпрыгивать и размахивать руками.

– Что ты делаешь? – спросила Джинни.

– Танцую на могиле парня. Все всегда говорят, что станцуют на могиле, но никто никогда этого не делал.

Закончив, он приблизился к ней.

– Знаешь, что ты мне еще не рассказала? – спросил он. – Ты не рассказала, от чего умерла твоя тетя. Понимаю, не самое лучшее место, но…

– Опухоль головного мозга, – быстро ответила Джинни, опустив подбородок на руки.

– А… Извини.

– Все в порядке.

– Она долго болела?

– Понятия не имею.

– Как это?

– Мы не знали о ее болезни, – ответила Джинни. – Пока не стало слишком поздно.

Кит снова присел на страницу книги, а затем наклонил голову, пытаясь что-то рассмотреть.

– Как думаешь, что это такое? – спросил он. – Подожди.

Он наклонился ближе к вырезанным буквам.

– Посмотри на это, – сказал он. – Повернись.

Джинни послушалась без особого энтузиазма:

– Что?

– Это Шекспир, на французском. Кровавые «Ромео и Джульетта». И если я не ошибаюсь… – Какое-то мгновение он пристально рассматривал надпись. – Думаю, это часть сцены в склепе, когда они оба умирают. Даже не знаю, романтично это или отвратительно.

Он провел пальцем по вырезанным буквам.

– Почему ты спросил, как она умерла? – спросила Джинни.

– Не знаю, – ответил он, подняв голову. – Просто этот вопрос казался уместным. И я подумал, что на эту затею должно было уйти… ну… много времени. Кажется, она все предусмотрела – письма, деньги…

– Ты со мной только из-за денег?

Он выпрямился, скрестил ноги и посмотрел на нее:

– Что ты имеешь в виду? Ты думаешь, что я заинтересован только в них?

– Не знаю. Поэтому и спросила.

– Деньги – это хорошо, – кивнул он. – Но ты мне понравилась, потому что сумасшедшая. И симпатичная. И очень адекватная для сумасшедшей.

Услышав слово «симпатичная», Джинни смущенно потупила взор. Потянувшись к ней, Кит коснулся ее подбородка. Он долго смотрел на нее, а затем медленно положил руку ей на шею. Джинни почувствовала, как закрываются ее глаза и плавится тело, когда он увлек ее за собой. Это было не так, как с Беппе. В этот раз она не чувствовала отвращения. Только тепло.

Джинни не знала, сколько прошло времени. Внезапно сквозь полуприкрытые веки проник яркий свет. Он был резким и целенаправленным.

– Это не очень хорошо, – пробормотал Кит между поцелуями.

Джинни охватила паника. Она резко села и разгладила футболку. У основания памятника стоял мужчина. Так как свет фонаря бил им прямо в глаза, они не могли увидеть, как он выглядит. Он затараторил по-французски.

– No parlez ^[31]. – Кит покачал головой.

Мужчина направил фонарик на землю. Наконец Джинни смогла разглядеть, что он одет в униформу. Охранник поманил их вниз. Кит улыбнулся ей и спустился. Казалось, он наслаждался таким поворотом событий.

Джинни замерла. Она попыталась впиться пальцами в камень, ухватиться за вырезанные на поверхности буквы. Ее колени застыли в полусогнутом состоянии. Может, полицейский не увидит ее… может, он глупый или почти слепой и подумает, что она – часть скульптуры.

– Пойдем! – слишком уж бодро произнес Кит.

Он придержал ее за локоть, помогая спуститься, и поднял ее рюкзак.

Мужчина молча повел их по тропинке, освещая путь фонариком. Приблизившись к небольшой круглой сторожке, он достал переносную рацию.

– О господи, – произнесла Джинни, зарываясь лицом в грудь Кита, желая спрятаться. – О господи, нас арестуют во Франции.

– Мы можем только надеяться на это.

Мужчина быстро переговорил с кем-то. Она услышала, как он положил рацию на стол и зашелестел страницами книги. Послышалось позвякивание ключей, затем писк какого-то датчика. А потом они снова пошли. Она не знала куда, потому что закрыла глаза и сильнее прижалась к Киту.

Теперь начнут звонить в Нью-Джерси, возможно, ее даже отправят домой. Или в парижскую тюрьму, которая заполнена курящими сигареты французскими проститутками в сползающих чулках в сетку.

Треск. Какое-то движение. Она вцепилась в Кита, вонзив ногти в его руку.

Они остановились.