Японский ковчег - Игорь Курай Страница 30

– С Гинзой уже познакомился? Не заблудишься? Тут с некоторыми такое случается.

– Natürlich, ich finde mich leicht in einer fremden Stadt zurecht, ich war oft auf Reisen, – с ноткой обиды в голосе заметил Вик. – Aber dieser Stadt ist ganz spezial. Es lohnt sich Tokyo zu besichtigen besser ^[19].

– Этим мы сейчас и займемся! – резюмировала Нина. – Пошли, познакомлю тебя еще с одним гидом. Сориентируемся на местности. Заодно и поговорим без помех. В курс дела можешь меня не вводить, я уже всё знаю.

– Позвать официанта? – машинально спросил Вик, но тут же осекся, вспомнив инструктаж перед поездкой, и взял лежавшую на краю стола пластиковую дощечку с прикрепленным снизу чеком за кофе. Поднявшись, они с Ниной двинулись к кассе на выходе.

Оказавшись на улице, Нина слегка махнула рукой налево, и молодые люди неторопливо зашагали в сторону Нихонбаси, смешавшись с густой толпой клерков и праздношатающихся туристов.

– Wo gehen wir ^[20]? – поинтересовался Вик через два квартала, слегка утомившись от калейдоскопа неоновых огней и бесконечного мелькания названий мировых брендов в витринах.

– Уже пришли, – лаконично отвечала Нина по-русски, показывая на вход в гигантский универмаг Мацуя. Прямо перед входом в позе привратника застыл рослый монах в щеголеватой черной рясе, белых носочках с отделенным большим пальцем и деревянных сандалиях с перемычкой. На голове этого средневекового персонажа красовалась широкополая лакированная соломенная шляпа в виде перевернутой полусферы. Головы и лица под шляпой совершенно не было видно, что придавало всей фигуре мрачноватое сходство с чучелом. В руках на уровне живота монах держал плошку, напоминавшую суповую миску. Он стоял неподвижно, как статуя, лицом к пестрой уличной панели и спиной к стеклянной двери магазина, не обращая внимания на бесконечный поток посетителей и прохожих.

– Это что за ряженый? – поинтересовался Вик, тоже переходя на русский. – Я где-то видел такую куклу на витрине.

– Он не ряженый. Обыкновенный дзэнский монах. Как видишь, стоит и просит подаяния у прохожих. Такая у него работа, а точнее говоря, схима. Дзэнские монахи периодически должны публично просить милостыню. Вот так, молча… Их здесь, в Токио, довольно много, особенно в центральных районах.

– Неужели в процветающей Японии монахи бедствуют? – посочувствовал Вик.

– Они совсем не бедствуют. Просят милостыню символически, утверждаясь тем самым в смирении и самоуничижении. Если ты его обругаешь или оттолкнешь, он тебе еще спасибо скажет. Схима…

– А поближе к нему можно подойти?

– Конечно! – пожала плечами Нина. – Можешь подойти вплотную и рассмотреть в деталях.

Вик деликатно приблизился монаху на расстояние вытянутой руки и заглянул в плошку.

То, что он там увидел, повергло бывалого разведчика в изумление. Поверх нескольких монеток в плошке лежала довольно крупная матрешка с незабвенными чертами предпоследнего президента России. Пока герр Мюнцер собирался с мыслями, монах фамильярно ткнул его в бок и шепнул по-русски с легким акцентом:

– С приездом! Работаем вместе. Ждите здесь. Я сейчас переоденусь в примерочной и приду.

С этими словами он скрылся за стеклянной дверью универмага.

– Это что еще за ниндзя? – ухмыльнулся Вик. – А ты говоришь, «не ряженый»! Нам здесь еще Бэтмэна недостает для полноты картины.

– Напрасно ёрничаешь, – укоризненно покачала головой Нина. – Кодзи всего двадцать два, но он, между прочим, тренировался в школе самого Такааки Хацуми и еще он мастер кунфу Вэнь Чунь.

– Постой-постой, это ты о последнем патриархе ниндзюцу? Тот самый, что воскресил искусство ниндзя в двадцатом веке? Легенда Голливуда, непобедимый Хацуми? Любопытно. А сам-то ваш Кодзи откуда взялся? Насколько я понимаю, он японец?

– Не совсем. Мать у него русская, а отец китаец из Гонконга, финансист. Учился в Осаке и там же потом открыл свою фьючерсную фирму. Настоящая фамилия отца Чжоу, но японцам проще иметь дело со своими, так что сыну пришлось взять псевдоним Кодзи Сасаки. Будет работать с нами в связке: только я, ты и он.

– Ты хотела сказать: я, ты и он? То есть вы двое при мне?

– Можно сказать и так, хотя треугольник равносторонний, – легко согласилась Нина. – Меня лично субординация волнует в последнюю очередь. Пока что нам надо в ближайшие дни добраться до Хори и получить чертежи бункера, если я правильно поняла инструкцию.

– Да, но одних чертежей недостаточно. Мы должны добиться их согласия на проведение работ в кратчайшие сроки. Ты же знаешь российский долгострой: за двадцать лет Москоу-сити не смогли закончить. Астероид ждать не будет…

– Знаю. Но это, в общем-то, не мое дело. Я выполняю приказ из центра, и всё. Мотивации меня не слишком интересуют.

– Ого! – удивился Вик. – Значит, доктора Исии социальные мотивации не волнуют? Откуда вдруг такая отстраненность?

– Нет, почему же, волнуют. Просто я за последние несколько лет получала столько несуразных, иногда даже взаимоисключающих или просто бесцеремонных заданий от нашего руководства, что решила впредь лишних вопросов не задавать. Презумпция, так сказать, неангажированности: мы служим России, а как именно служим – не нам решать. Мы просто «зубы дракона». Если надо чем-то жертвовать, жертвуем без оговорок. Вот так.

– Какие же задания, например? От самого командора?

– Разные. Это не имеет значения. Или ты ждешь от меня более конкретного ответа? Его не будет. По крайней мере сейчас перед нами ясная цель. Хотя и очень непростая. Так что на ней и сосредоточимся.

– Согласен, – широко улыбнулся Вик. – Приступим немедленно.

– Прямо сейчас! – раздался голос у него за спиной.

Обернувшись, Вик увидел перед собой неузнаваемо преобразившегося Кодзи в джинсах, кроссовках и легкой майке, эффектно облегавшей скульптурный торс. Лицо нового напарника, ранее скрытое под шляпой, оказалось вполне благообразным и внушающим доверие. Несмотря на наличие славянских кровей ничто во внешности Кодзи не указывало на его неяпонское происхождение. Более того, молодой человек мог сойти за юного двойника Кэна Ватанабэ, культового героя островного кинематографа, только в несколько улучшенном варианте. Это обстоятельство, впрочем, Вика не удивило. Из полученного краткого инструктажа он знал, что симпатичные метисы-полукровки, а также нередко рослые китайцы и корейцы широко используются японскими модельными агентствами для рекламы одежды и аксессуаров быта. Разумеется, их при этом выдают за натуральных обитателей страны Восходящего солнца. Кодзи принадлежал к новому поколению агентуры СВР, родившемуся и выросшему вдали от России. Что ж, вполне естественно – таких уже немало.