Главные вещи - Юрий Серов Страница 30

Нарвав полную тряпочную сумку редиски, мы ретировались с огорода, на ближайшей колонке выбрасывали ботву, мыли урожай и на лавочке у дома ужинали. До этого я никогда не ел по ночам, но Шурик – не поклонник каких-либо диет, с ним особо не похудеешь. К тому же редиску я вообще не употреблял и попробовал с удовольствием.

Ещё на брата иногда находило желание порыбачить. Он вставал ни свет ни заря, копал червей, брал удочку, и мы на пару двигали к речке. Шурик располагался на берегу, делал рогатину и часами мог сидеть и смотреть на поплавок. Я рыбачить не любил, загорал, лежал с книжкой или ходил рядом. Часов в пять рыбалка заканчивалась, и я счастливый представлял ночные похождения. По дороге домой мы обсуждали, куда пойдём сегодня и завтра, и не задумывались, что нас могут поймать, побить и покалечить. Тот мальчишеский азарт ничто не останавливало.

Когда поспели огурчики, и подросла морковка, азарт удвоился, и глаза загорелись ярче. Разве редиска сравнится с сочным молоденьким огурцом или хрустящей морковью! Мы набегали на чужие огороды каждодневно, но не разорительно. Конкурентов прибавилось, хозяева навострили уши и отпускали собак с цепи, так что стоило остерегаться. Часто встречались банды в футболках на голове, шныряющие по темноте с тряпочными сумками, и в деревню выехал дежурить милицейский уазик.

Шурик, услышав новость о милиции, развеселился и на спор предложил забраться не в один, а в несколько огородов. Я покрутил пальцем у виска, но брата это только раззадорило.

Поздней ночью мы по привычке дошли до школы, натянули «маски» и отправились в поход. Сумок Сашка взял штук пять, если не больше, и пообещал через час-другой наполнить их до краев. Его энтузиазм пугал, но за дело он взялся с упоением.

Ближе к утру осталась одна сумка. На улице посветлело, и я стал уговаривать Шурика отказаться от глупой затеи, однако брат стоял столбом и полез вопреки принципам. Рвал вместе с ботвой, пихал в сумку землю и листья, и когда у калитки появилась женщина и увидела бандита в маске, то на секунду замерли все: она, брат с торчащей из сумки морковкой и я, стоящий одной ногой на заборе и готовый спрыгнуть вниз.

Женщина закричала, я рухнул на спину, но тут же вскочил и припустил вслед за Шуриком, который не медля ни секунды давал пару по дороге. До спасительной школы погоня продолжалась под аккомпанемент хозяйкиного голоса, и только там удалось скрыться в кустах и выйти на нужную улицу. У старого дуба мы отдышались, перекурили и отнесли сумку в тайник. Шурик принял погоню как сигнал и предложил притихнуть. На недельку.

Огурцы бабушка засолила в бочонке, а из морковки сделали отличные котлеты. Ночью поймали четверых «огородников», и мы решили залечь на дно, благо Шурик нашёл новое увлечение – собирать мотоцикл. До конца лета возились с деталями, разбирая старые драндулеты и пытались сделать что-то хорошее. Так и закончились те счастливые три месяца свободы и вольной жизни, оставшиеся в памяти незабываемым осколком. Наступала грустная школьная пора.

* * *

Зимой 2000-го года, когда горе-предсказатели обещали людям конец света и вечное горение в аду, мы с другом Русланом познакомились с музыкантом Константином. Костя в прошлом успешно играл на клавишах в оренбургской группе «Электро», мотался с концертами по России, но славы не снискал и вернулся в родной город, чтобы давать частные уроки для молодых талантов. В то время вся молодежь сидела на рэпе, слушала Децла и Bad В. Альянс, пиратские сборники, сотнями выходящие на кассетах и дисках, и мечтала о собственной группе. Мы не были исключением, хотели записываться и выступать на концертах и в клубах, но дело началось с подготовки, постановки голоса, разработки дыхания и прочих прибамбасов.

Костя взялся за нас без особого желания. Платили ему немного – двести рублей в месяц, занимались два раза в неделю – по средам и пятницам, поэтому наш продюсер выкладывался процентов на десять. Включал на синтезаторе стандартный ритм и заставлял делать глупые упражнения, вроде повторения «дамидедадурамидедарудамиде» и выдыхания звука «а». Руслан бесился, ему не нравилась эта белиберда, он жаждал всего и сразу: песен, выступлений, дисков. Человек в тринадцать лет – бурный мечтатель. Я после месяца занятий ощутил изменения в голосе и занимался активнее, заучивая уроки даже дома.

Из-за музыкальных пристрастий я впервые поссорился с отцом. Папа, считающий, что сын должен развиваться в спорте, предложил брать меня с собой на тренировки в тренажерный зал. Я отказался и получил ультиматум: либо там и там, либо нигде. Терять хорошего музыканта, которому не лень возиться с детьми, я не хотел, но решил схитрить и сказал, что ходить не буду. Отец не сглупил, распорядился карманных денег не выдавать и ограничиться проездом и обедами.

Выручила бабушка. Узнав, что любимого внука лишили хобби, она выделила дополнительный лимит в две сотни, и дело разрешилось.

В среду и пятницу я учился музыке. Конечно, обманывать отца нехорошо, но сердцу не прикажешь. Идти путем, который не представляет интереса, удел слабых духом, а я к таковым себя не относил и предпочёл бороться.

Скоро появились успехи. Голос не дрожал, и мы перешли к сложным упражнениям и первым попыткам записать песню. Я настрочил текст, Костя его отредактировал, привёл в божеский вид и сделал аранжировку. В марте я занимался один, Руслан покинул корабль рэпа и плавно перетёк в волну русского рока в лице «Короля и шута». Движение речитатива угасало, но я остался верен себе.

Дебютная песня называлась «В ритме хип-хопа», просто и незамысловато, однако раскачивала и поднимала настроение. Костя предложил вызубрить её и выступить на ближайшем концерте в театре «Синяя птица». Я согласился, слава Децла не давала успокоиться.

В отличном настроении покинул студию, спустился вниз и на выходе столкнулся нос к носу с отцом. Папа выглядел сурово, без лишних слов повёл домой и прочитал лекцию о неуважении к старшим. Попытки объяснить, что музыка развивает в ребенке таланты и интеллект ни к чему не привели, да и двойки по математике говорили о другом. Музыка, как и рассказы, по мнению отца, мешали учению. Теперь ультиматум был строже: либо исправить оценки, либо щедрая порция ремня. Ни о какой студии разговоров не велось.

После школы я брёл до трамвая, показывал кондуктору проездной, садился к окну и, прислонив голову к прохладному стеклу, взирал на несправедливый мир. Мимо проносились дома, машины, люди, а мне казалось, что я самый несчастный человек на планете Земля. Человек, у которого забрали мечту.

Двойки я исправил на тройки, закрыл математику за седьмой класс и простился с мыслями выпустить песню и поехать на рэп-фестиваль. Отец торжествовал, хотя своего и не добился: в тренажёрный зал затащить сына ему не удалось.

* * *

Долгое время ничего не происходило. Жизнь текла размеренно, по одной ей ведомым законам. Я учился, выпускал газету на двойном листе тетради, прогуливал уроки в игровом салоне с другом Денисом и верил, что однажды всё изменится. Появятся настоящие друзья, которые выручат в нужный момент и просто будут рядом, на горизонте замаячит красивая девушка и полюбит таким, какой есть, и серость раскрасится хотя бы в светлые тона.