Мужской день - Борис Минаев Страница 30

Городская природа – непонятная вещь. Особенно в Москве. Едешь, едешь там по какой-нибудь улице: пыль, гарь, дышать нечем.

Потом вышел из машины – пустырь. На пустыре лужа. В луже кузнечики, стрекозы, пиявки... Трава по пояс. Дальше вообще поле. Ящерицы, мыши. Змеи. Ходить страшно по земле. Полно живых существ. А вы говорите Москва.

Вот и наш двор отличался не только тем, что в нем рос почти столетний тополь.

Были в деревне? Там у каждого дома палисадники за заборчиком. Цветочки, подсолнухи, кусты смородины, левкои, астры, ну я не знаю что там еще. Кто во что горазд. Какая бабушка покруче, у той вообще дикий виноград.

Так вот, в нашем дворе бабушки стали разводить под окнами такие же палисадники. Воздух им нужен душистый-ароматный. А что у людей аллергия на цветение луговых трав – это ладно. Это ничего.

Но об аллергии мы, конечно, пока не думали. Пока Колупая шмель не укусил. У Колупая вмиг пол-лица стало большим и красным – вот это аллергия называется. Он ревет, мама его бежит, чтобы мазать Колупая совершенно бесполезной зеленкой, моя мама что-то кричит ей из окна – типа, мол, надо пописать ему на лицо, верное народное средство. Я стою и думаю: а откуда тут вообще эти шмели, эти пчелы, эти осы? Почему я все время слышу это угрожающее жужжание?

И мы с Хромым поползли туда внутрь.

Все палисадники вокруг дома были уже обтянуты с некоторых пор такой гнусненькой тоненькой проволочкой. И прикручены к таким колышкам, к таким дощечкам, от которых еще и занозить можно руку, если хочешь, а то и ногу.

Но мы влезли с Хромым. Решили посмотреть.

Расползлись в разные стороны, и я его из вида потерял. Ну это же надо! Я и не знал, какое тут творится дело. Джунгли! Просто джунгли. «Хромой, – шепчу, – ты где?» – а его и след простыл, не видно, не слышно, я один, и только жучки, муравьи ползают по мне, какие-то бабочки лицо щекочут, червяков каких-то давлю коленями...

Но главное – пчелы, шмели и трутни. На каждом цветке! По две! По три! Налетели в наш двор, собирают себе пыльцу... Ну хорошо, ладно пчелы, хотя укус пчелы тоже бывает смертельным. Но от нее все-таки, как известно, мед. Но над ними же всякие другие жужжат – темные, мохнатые, жуткие...

Еле Хромого дождался, весь переполненный чувствами.

– Хромой! Это ужас! Это кошмар! Это же опасно для людей нашего двора! Эти твари везде! Их надо... Их надо истреблять! Надо уменьшить поголовье шмелей и пчел!

– Ага! – кивает Хромой. – Только я их боюсь...

– Тихо! Я все придумал. Защита: мажем лицо оделоконом. У меня дома никого нет, одеколона сколько хочешь. Нападение. Берем спичечный коробок...

– Ты что? – испугался Хромой. – Совсем, что ли? И так жарко, а ты огнем...

– Тихо! Ты не понял! Ты не дослушал! Это безопасная технология. Вообще никаких спичек. Спички из коробка выбрасываем. У меня дома никого нет, спичечных коробков сколько хочешь, и пустых, и полных. Берем спичечный коробок без спичек, подползаем сзади, открываем, накрываем, медленно, осторожно, потом – хлоп! И он наш!

– Кто?

– Трутень! Или шмель! Если пчела – тоже ничего... Только учти, они злее.

– А как они хоть отличаются? – плаксиво спрашивает Хромой.

– Никак. Пчела меньше. От нее мед. А трутни и шмели гады. Они Колупая чуть до смерти не закусали.

– А нас? – плаксиво спрашивает Хромой.

– А у нас защита, дура! Мы же одеколоном намажемся. И у нас преимущество – мы сзади. Хлоп и все.

Ну, короче, уговорил Хромого. Сбегал домой. Взял одеколон с ваткой. Спички. И очки темные.

Прибежал назад. А Хромой сидит. Не просто сидит. Решительно сидит. Решился.

– Ну ладно, отловили, – говорит Хромой. – Вот взяли, отловили сто шмелей. Или двести. Что потом? Я их домой не понесу.

– Да не надо домой! Мы им другой дом устроим. Как в зоопарке. Запустим им пчелок. Пусть размножаются.

Тут я точно угадал. Не любит Хромой, когда о размножении речь идет, стесняется. Покраснел. Пожал плечами.

– Ну и где твой дом? – спрашивает.

Пришлось опять мчаться, опять через ступеньки перепрыгивать, ключом дверь открывать, на кухне все вверх дном переворачивать – ну я-то знаю, что есть, есть у мамы пустые банки, точно есть!

И наконец, нашел. На балконе. Глянул вниз – Хромой смотрит. Руку козырьком ко лбу приставил.

...Никогда я еще так не дрожал от нетерпения. Взял еще на всякий случай мамины старые чулки, может, маски делать придется. Если они нас заметят.

– Вот их дом! – говорю.

И предъявляю Хромому чистенькую новенькую литровую баночку, только вчера соленые огурцы съели, мама утром помыла, еще вода высохнуть не успела. Он плечами пожал, молча взял черные очки, мамин чулок, спичечную коробку, вытряхнул спички прямо на асфальт и без всяких слов, ни спасибо, ни до свидания, полез под проволоку...

Кое-как я его отправил на задание, а сам сижу, думаю – в маске идти или без маски. Только надумал без маски – Хромой назад уже ползет, красный такой. Но довольный!

– Смотри, охотник! – говорит и дает мне спичечную коробку. А в ней слышно, что кто-то возится. Я приготовил банку, аккуратно коробочку приоткрыл, чтобы щель была маленькая, и только трутень вылез – я его банкой хлоп. И накрыл. Накрыл и помчался под проволоку. Поохотиться.

Очень уж густые оказались эти цветочные джунгли. Это если сверху смотреть, они кажутся неприглядными – болтаются какие-то бледные бутончики на тоненьких ножках. А на самом деле... Голова вообще от сладкого воздуха кружится. Я же еще одеколоном намазался. А тут и так воздух от цветов наодеколоненный. Вокруг все зеленое-зеленое. И солнце просвечивает. Лучами. Я перевернулся, лег на спину и чуть не заснул. Только чувствую, что-то мне мешает – это в заднем кармане три коробки торчат. Чуть я их не раздавил, балбес. Ну ладно, охота не ждет.