Обман - Анна Бялко Страница 3

Настоящих подруг у меня нет. Впрочем, ненастоящих тоже. Школьно-институтские приятельницы как-то позатерялись в ходе времён, возможно, отпугнутые неудержимо растущим Валькиным благосостоянием, а новых уже не завелось. Жены нужных людей, перед которыми я блещу интеллектом на тех приёмах, куда по статусу положено приходить с супругой, почему-то не вызывают желания знакомиться, а тем более дружиться, с ними поближе. Впрочем, со стороны я, наверное, тоже противная — воображаю из себя невесть что, подумаешь, искусствовед. Так меня всем представляет Валька: «Моя жена Арина Николаевна, искусствовед».

Пару раз я делала попытки организовать себе какое-то дамское общество, для чего ходила в фитнес-клуб и салон красоты. Но, честно говоря, это ещё хуже, чем на приёмах. Там хоть иногда встречаются люди, с которыми можно разговаривать, не надувая нос и не растягивая гласных. «Ну, вы понима-а-ете-е…» Кроме того, гимнастика и прочие упражнения, как я уже упоминала, не моя стихия. И мазать лицо серыми глинами с альпийских высокогорных лугов по восемьдесят долларов порция — не моя стезя. Может, конечно, кожа лица потом и светится, но кто ж её видит?

— Тебе надо просто что-то изменить в жизни, — сказала мне как-то знакомая, старший менеджер в бутике, где я иногда покупаю тряпки. Цены там просто неприличные, поэтому над каждым клиентом трясутся, как над родным, поят кофе с пирожными и беседуют за жизнь. И милая Наденька изо всех сил старалась меня утешить, когда я, как дура, отчего-то расползлась на жалостливые причитания по принципу «жизнь не удалась».

— Это у всех бывает, просто такой период, кризис среднего возраста. — Она назвала это по-английски, «middle life crisis», звучало прелестно и убедительно. — Надо что-то изменить, а потом все опять будет хорошо.

В знак признательности и стремления к переменам я купила у Наденьки дорогущую сумку, которая отличалась от моей предыдущей наличием лишнего внутреннего кармана, а по пути домой пыталась применить совет к собственной жизни.

Поменять работу я не могу за неимением таковой. Поменять мужа тоже проблематично: во-первых, не на кого, во-вторых, это ничего не изменит, а в-третьих — у Мити должен быть отец. Можно, конечно, не менять мужа, а просто уйти от него, жить одной, но — какой смысл? Я и так живу практически одна. Кроме того, с Вальки станется, он может при разводе и ребёнка отсудить. Ребёнок, конечно, все равно в Швейцарии… Да нет, это маразм какой-то.

Поменять место жительства, конечно, было бы можно, Валька даже говорил как-то мельком что-то о загородном коттедже, но ещё один евроремонт я не вынесу. Машину Валька мне поменял в прошлом году, а смена более мелких предметов погоды не делает.

Можно, конечно, завести любовника и поменять его. Но опыт показывает, что возни будет много, а толку чуть. Плавали, знаем.

Да-да, все так. Плавали-плавали. У Вальки есть заместитель, Гриша, такой симпатичный мужик, чуть помладше меня. Неженатый, между прочим. Или разведённый. Валька сам мне сказал, все сетовал, что у меня подруг нет, а то могли бы познакомить. Мы с Гришей периодически встречаемся на всяких их швайнфестах, и, честное слово, я ему всегда радовалась, как родному, без всякой задней мысли. Милое открытое лицо, и разговаривать с ним можно. В разговоре он случайно обмолвился, что часто бывает по делам недалеко от нашего дома. И я позвала его заходить. И он как-то зашёл.

Все было очень мило. Оказывается, я необычайно красива и чертовски умна. Он давно на меня смотрит и боится открыть рот. Он и подумать не может, Валя ему как брат, но я так хороша, что…

Да, Господи, мне не жалко. Я, как говорится, не облезу. Валя, думаю, тоже. Он для начала ничего не узнает, тем более не облезет. И очень удобно, что Гриша работает под ним, на всякий случай: не столько мою репутацию будет беречь, сколько свою карьеру.

А по сути… По сути — ничего. Ласковый мальчик, очень старательный, очень умелый, но как-то все это… Пусто. Телу хорошо, спору нет. И глаза потом светятся, и волосы вьются, а на душе пустота. Даже не противно, а просто все равно, как на сеанс массажа сходить.

Гриша приходил ещё пару раз. Честно говоря, его было жалко. Почему-то казалось, что я его использую, забираю у него что-то, что ему очень нужно, а мне вовсе нет, а взамен ничего не даю. Хотя тут-то как раз все было по-честному. Он говорил, что такого даже вообразить себе не мог. Смешным образом, с ним я была гораздо активнее и раскованнее, чем с Валькой, именно потому, что было все равно. Все равно, что он подумает, все равно, что увидит. И ходила потом голой по квартире (при Вале я давно себе этого не позволяю, знаю, что вид уже не тот). Как римлянка, которая не стесняется наготы своей перед рабами. А он смотрел и млел. И если в первый раз эти восторги ещё как-то трогали за душу, то потом и это исчезло.

А потом и Гриша исчез. Я наплела ему что-то про Валю, про совесть, про своё положение и репутацию. Он соглашался, только кивал с тоской. И теперь ещё при редких встречах поедает меня печальными глазами. Собственно, после истории с Гришей я и заказала те билеты в Париж…

Париж не случился, так и остался мечтой в синеватой дымке… И ничего не случилось — ни со мной, ни с Валей, ни даже с мальчиком Гришей. Да и что, собственно, должно было случиться… Что вообще может случиться с той, которая живая только снаружи? Ведь если у вас нету тёти — вам её не потерять, правда же?

Я и сама иногда, пытаясь взглянуть на свою жизнь как бы со стороны, не могу понять, чего же мне, собственно, не хватает. Положа руку на сердце, оснований для счастья у меня более чем достаточно. И все мои претензии к мужу абсолютно дурацкие и высосанные из пальца. Потому что не пьёт, не бьёт, денег в дом приносит — чего же ещё желать?

Я ничего не желаю. И претензий к Вальке у меня нет. И ни к кому нет. Чтобы быть счастливой, никаких оснований вообще не нужно. И ничего не нужно. Счастье либо есть, либо нет. И если его нет, то не помогают ни уговоры, ни неземные блага.

Конечно, можно жить и без счастья. Это, если вдуматься, совершенно необязательно. Счастье — понятие эфемерное, а жизнь — это жизнь, сугубо материальная штука. Был бы достаток, комфорт и уют. Сиди себе в тепле, живи и радуйся. Я, безусловно, сижу в тепле, вот только жить у меня не получается. А видимость счастья изобразить можно кому угодно, только не себе самой. И с какой стороны ни смотреть, я-то все равно знаю, что, если мне плохо самой с собой, нет у меня ни счастья, ни жизни. Вот так все просто, хотя и трудно понять.

Но на самом деле все не так просто. Или наоборот — просто как раз до банальности и банально до отвращения. В доме было полно спиртного. Валин бар, запас для гостей, всегда. Богато и разнообразно.

Я вообще не пила. Никогда, ещё со времён беременности и Митиного младенчества. Я как-то не видела от этого кайфа, а что до расслабления… Зачем мне расслабляться — я же не напрягаюсь.

А тут я попала под дождь во время прогулки. И бежать-то было недалеко, а вымокла вся до нитки. Стояла ранняя осень, в доме ещё не топили, горячая вода была отключена на профилактику (богатые тоже плачут), а греть встроенный нагреватель было долго. Я выпила чаю, но меня продолжало знобить. И, чтобы согреться, я влезла под одеяло и взяла с собой полстакана какого-то ликёра из бара.