Халтурщики - Том Рэкман Страница 3

— Этим уже занимается Харди Бенджамин.

— Я понимаю, ребята, вам неудобно, что у меня электронка не работает. Но я могу все выслать по факсу. Разницы никакой нет.

— Вообще-то есть. Слушай, я позвоню тебе, если нам понадобится что-нибудь из Парижа. Или сам набери, если будут какие новости.

Ллойд открывает французский журнал, посвященный текущим событиям, в надежде найти там идейку для статьи. Он нервно перелистывает страницы: половина имен ему не знакома. Что это за чувак на фото? А раньше он был в курсе всего, что творилось в этой стране. На всех пресс-конференциях он сидел в первом ряду, всегда тянул руку и в конце подбегал с дополнительными вопросами. На вечеринках в посольствах он непременно подкатывал к послам с ухмылкой на лице и торчащим из кармана блокнотом. А сейчас он если и появляется на пресс-конференциях, то сидит исключительно на галерке, рисует каракули в блокноте или вообще спит. На его журнальном столике скапливаются приглашения с тиснеными буквами. Сенсации, большие и не очень, проходят мимо него. Но на общие темы писать еще получается: он может это делать, даже когда напьется и, закрыв глаза, еле сидит за текстовым процессором в одном белье.

Ллойд бросает журнал на стул. Чего ради стараться? Он звонит сыну на мобильный.

— Я тебя разбудил? — спрашивает он по-французски, с сыном они тоже говорят на этом языке.

Жером прикрывает трубку рукой и кашляет.

— Я хотел пригласить тебя попозже на обед, — сообщает Ллойд. — Разве ты в такой час не должен быть в министерстве?

Оказывается, что у Жерома выходной, и они договариваются встретиться в бистро неподалеку от площади Клиши, сын как раз живет где-то там, хотя точное место его обитания остается для Ллойда такой же загадкой, как и подробности о его работе во французском министерстве иностранных дел. Юноша очень скрытный.

Ллойд приезжает в бистро пораньше, чтобы заглянуть в меню и узнать, какие там цены. Он открывает кошелек, пересчитывает деньги, а потом садится за столик.

Когда входит Жером, Ллойд встает и улыбается.

— Я уже почти забыл, какой ты у меня хороший.

Жером быстро садится, словно они играют в «музыкальные стулья».

— Странный ты.

— Да, это точно.

Жером резким взмахом разворачивает салфетку и взъерошивает рукой безвольно свисающие волосы. Такая же привычка приводить в беспорядок прическу была и у его матери, Франсуазы, театральной актрисы с желтыми от табака пальцами. Это лишь добавляло ей привлекательности, хотя много лет спустя, когда Франсуаза осталась без работы, она стала казаться просто лохматой. Жерому всего двадцать восемь, а он уже выглядит потрепанно. Одевается он старомодно: на нем вельветовый блейзер с рукавами до середины предплечья и рубашка в тонкую полоску, которая ему мала. Шов на нагрудном кармане распоролся, и сквозь него видна сигаретная бумага.

В порыве чувств Ллойд предлагает:

— Давай я куплю тебе рубашку. Тебе необходимо что-нибудь поприличнее. Сходим на Риволи, в «Хильдич энд Ки». Возьмем такси. Идем, — говорит Ллойд не подумав, у него нет денег на эту покупку. Но Жером все равно отказывается.

Ллойд протягивает руку через стол и хватает сына за большой палец.

— Господи, мы же сто лет не виделись, хотя живем в одном городе.

Жером высвобождает палец и принимается изучать меню. Он останавливается на салате с козьим сыром и грецкими орехами.

— Съешь что-нибудь посерьезнее, — спорит отец, — возьми бифштекс! — Ллойд широко улыбается, пытаясь тем временем разглядеть цены на мясо. Он поджимает пальцы ног.

— Салата вполне достаточно, — отвечает Жером.

Ллойд заказывает себе то же самое, потому что дешевле в меню ничего нет. Он предлагает сыну взять еще бутылку вина, но, к его радости, тот снова отказывается. Ллойд жадно съедает весь салат и хлеб из корзинки. Он питается одним нутом и почти не ест мяса. Жером тем временем выбирает козий сыр, оставляя зеленые листья.

Словно поддразнивая его, Ллойд говорит по-английски:

— Ешь зелень, малыш!

Жером кривит лицо: он не понял, и отцу приходится перевести на французский. В свое время Жером знал английский, но Ллойд оставил семью, когда мальчику было шесть, после чего тому редко выпадала возможность поговорить на этом языке. Ллойд с таким удивлением узнает в этом молодом французе черты лица своего отца, уроженца Огайо, которого давно уже нет в живых. Сходство между ними поразительное, за исключением волос — тот же приплюснутый нос и карие с поволокой глаза. У Жерома даже есть дедовская привычка обходиться тремя словами там, где можно сказать двадцать. Только вот говорит он эти слова на другом языке. Ллойда посещает тревожная мысль: когда-нибудь его сын умрет. Это очевидно, но раньше он об этом не задумывался.

— Ну, — начинает Ллойд, — давай подзовем к нам вон ту симпатичную официанточку. — Он поднимает руку, чтобы привлечь ее внимание. — Хороша ведь, да? Хочешь, раздобуду тебе ее номер? — предлагает он. — Хочешь?

Жером опускает руку отца.

— Не нужно, — отвечает он, торопливо скручивая сигарету.

Последний раз они виделись несколько месяцев назад, и причина вскоре становится очевидна: хоть они и любят друг друга, разговаривать им почти не о чем. Что Ллойду известно о Жероме? Он знает сына лишь по первым пяти годам его жизни: тот был застенчивым мальчиком, постоянно читал комиксы о Счастливчике Люке и сам тоже мечтал рисовать. Ллойд советовал ему стать журналистом. Говорил, что это лучшая профессия на свете.

— Ну, — интересуется Ллойд, — ты все еще рисуешь?

— Рисую?

— Комиксы.

— Уже много лет как бросил.

— Нарисуй мне что-нибудь. Прямо сейчас. На салфетке.

Жером опускает глаза и качает головой.

Обед скоро закончится. Ллойду необходимо задать вопрос, ради которого он затеял эту встречу. Он хватает счет, отодвигая протянутую руку сына.

— Ну уж нет. Я угощаю.

Они выходят из кафе, еще можно спросить. Последняя возможность. Но вместо этого он интересуется:

— Где ты сейчас живешь?

— Я скоро переезжаю. Потом скажу адрес.

— Не хочешь немного прогуляться?

— Мне в другую сторону.

Они жмут друг другу руки.

— Спасибо, — говорит Ллойд, — что согласился со мной встретиться.

Он клянет себя всю дорогу домой. Он останавливается недалеко от Ле-Аль пересчитать деньги. Навстречу прямо по тротуару едет, неистово сигналя, подросток на мотороллере.

— Куда я отойду? — кричит Ллойд. — Куда я, по-твоему, отойду?

Мальчишка, матерясь, замедляет ход и все равно задевает ногу Ллойда.

— Чертов уродец, — говорит Ллойд. Жерому он свой вопрос так и не задал.