Халтурщики - Том Рэкман Страница 2

Уже который раз он оставался без денег. Ллойду всегда хорошо удавалось тратить и плохо — экономить. Он одевался в дорогие рубашки с Джермин-стрит. Ящиками покупал вино Шато Глория 1971 года. Спускал деньги на скаковых лошадей, которые предположительно должны были победить. Мог внезапно сорваться в Бразилию с какой-нибудь случайной попутчицей. Всюду ездил на такси. Он подносит ко рту еще одну вилку с нутом. Соль. Нужна соль. Ллойд бросает щепотку прямо в банку.

Светает, он лежит под несколькими одеялами и покрывалами: теперь Ллойд включает отопление только в присутствии Айлин. Сегодня он собирается пойти к Шарлотте, но это его особо не греет. Он переворачивается на другой бок, словно чтобы переключить мысли на сына, Жерома. Он милый парень. Ллойд снова переворачивается. И сон не идет, и усталость дикая. Это все лень — он стал страшно ленивым. Как же так получилось?

Он неохотно сбрасывает одеяла и в одном белье и носках, дрожа, направляется к письменному столу. Ллойд сосредоточенно изучает старые записки с телефонными номерами — сотни бумажек, приклеенных клеем или скотчем или приколотых скрепками. Звонить кому-либо еще рано. Он ухмыляется, читая имена бывших коллег: редактор, который проклял его за то, что он пропустил первые парижские забастовки в 68-м году — Ллойд накануне напился и отмокал в ванне с подружкой. А вот, например, шеф бюро, который в 74-м послал его в Лиссабон делать репортаж о госперевороте, хотя Ллойд ни слова не знал по-португальски. Или репортер, с которым их пробило на хи-хи на прессухе Жискара д’Эстена, за что пресс-секретарь устроил им разнос и выгнал из зала. Интересно, хоть по какому-нибудь из этих древних номеров еще можно дозвониться?

Постепенно за окном в гостиной светлеет. Ллойд раздвигает занавески. Не видно ни солнца, ни облаков — только здания. Айлин хотя бы не в курсе, как плохо у него с деньгами. Если бы она узнала, то попыталась бы как-то помочь. И что бы тогда ему осталось?

Ллойд открывает окно, набирает полные легкие воздуха, прижимаясь коленями к перилам. Великолепие Парижа — его высота и ширь, твердость и нежность, идеальная симметрия, человеческая воля, навязанная камню, газонам, непослушным розовым кустам — все это где-то не здесь. Париж Ллойда меньше: он включает в себя его самого, это окно и скрипящие в коридоре половицы.

В девять утра он шествует на север через Люксембургский сад. Садится отдохнуть у Дворца юстиции. Уже устал? Лентяй. Ллойд заставляет себя идти дальше, через Сену, по улице Монторгей, мимо Больших бульваров.

Магазин Шарлотты находится на улице Рошешуар — к счастью, не на самой вершине холма. Она еще не пришла, так что он бредет к кафе, но, дойдя до двери, передумывает: такую роскошь он себе позволить не может. Ллойд рассматривает витрину магазина: в нем продаются шляпки — его дочь разрабатывает эскизы, а шьют по ним молоденькие девушки, одетые в льняные фартуки с высокой талией и чепцы, словно служанки из XVIII века.

Шарлотта приходит позже обычного.

— Oui? — говорит она, увидев отца — она разговаривает с ним исключительно по-французски.

— Я рассматривал витрину, — сообщает он. — Очень красиво.

Дочь открывает магазин и заходит внутрь.

— Почему ты в галстуке? Куда-то собрался?

— Сюда — к тебе вот пришел. — Ллойд вручает ей коробку со сладостями. — Принес тебе калиссоны.

— Я их не ем.

— Я думал, ты их любишь.

— Я нет. Брижит любит. — Брижит — это ее мать, вторая из бывших жен Ллойда.

— Может, отдашь их ей?

— Ей от тебя ничего не нужно.

— Шарли, ты чересчур на меня сердита.

Она направляется в другой конец магазина и с воинственным видом принимается за уборку.

Появляется посетитель, и Шарлотта начинает улыбаться. Ллойд прячется в угол. Клиент уходит, и она снова яростно принимается стирать пыль.

— Я что-то сделал не так? — интересуется он.

— О боже, до чего ты эгоцентричен.

Ллойд вглядывается в подсобку.

— Их еще нет, — резко говорит она.

— Кого?

— Девушек.

— Твоих работниц? Зачем ты мне об этом сообщаешь?

— Ты слишком рано пришел. Ошибся, — Шарлотта намекает на то, что Ллойд ухлестывал за каждой женщиной, с которой она его знакомила, начиная с Натали, ее лучшей подруги из лицея, которая как-то поехала с ними отдыхать в Антиб и в море потеряла лифчик от купальника. Шарлотта заметила, как он на нее смотрел. К счастью, она так никогда и не узнала, что дела между его отцом и Натали зашли куда дальше.

Но теперь все. С этим покончено. Если оглянуться в прошлое, все это было так бессмысленно, столько сил потрачено впустую. Все это время он был жертвой собственного либидо, которое много лет назад заставило Ллойда отвергнуть комфорт американской жизни и перебраться в грешную Европу ради приключений и завоеваний, четырежды жениться. Оно явилось причиной тысячи других неприятностей, отвлекая его от дел и ведя к деградации, чуть ли не к краху. Теперь, к счастью, с этим покончено, половое влечение в последние годы пошло на спад, и его исчезновение оказалось таким же удивительным, как появление. Впервые лет с двенадцати Ллойд смотрел на мир без этой движущей силы. И ощущал себя крайне потерянным.

— Ты правда не любишь эти конфеты? — переспрашивает он.

— Я не просила их покупать.

— Да, не просила. — Ллойд печально улыбается. — Но могу я хоть что-нибудь для тебя сделать?

— Зачем?

— Я хочу помочь.

— Мне твоя помощь не нужна.

— Ладно, — говорит Ллойд. — Хорошо. — Он кивает, вздыхает и поворачивается к двери.

Шарлотта идет за ним. Он протягивает руку, чтобы дотронуться до нее, но она отстраняется. И отдает ему коробку калиссонов.

— Мне они не нужны.

Вернувшись домой, Ллойд просматривает имеющиеся у него телефонные номера и в итоге звонит старому приятелю, репортеру Кену Ладзарино, который сейчас работает в одном журнале на Манхэттене. Они обмениваются новостями, несколько минут предаются воспоминаниям, но у этого разговора есть скрытый мотив: они оба знают, что Ллойд хочет попросить об одолжении, но не может отважиться. Наконец он выдавливает:

— А что, если я предложу вам материальчик?

— Ллойд, ты же никогда для нас не писал.

— Я знаю, просто интересуюсь на всякий случай.

— Я сейчас отвечаю за онлайновую стратегию. То, что берут в номер, от меня больше не зависит.

— Может, ты мог бы связать меня с нужным человеком?

Выслушав несколько вариаций на тему слова «нет», Ллойд кладет трубку.

Он съедает еще банку нута и решает снова попытать счастья с Мензисом — звонит ему в газету.

— А если я сегодня сделаю сводку по европейскому бизнесу?