Тревожная осень - Андрей Дымов Страница 29

Последнюю фразу она произнесла как-то по-детски.

– Почему ты так думаешь? – расслабленно спросил Андрей Семенович.

– От тебя зависит благополучие очень многих людей. Подсчитай, скольким пенсионерам ты даешь работу, а значит – возможность достойно жить. И сколько человек сядут на хлеб и кефир, если с тобой что-нибудь случится. Ты должен, понимаешь, должен выкарабкаться.

Андрей Семенович расхохотался. Он смеялся долго и с удовольствием, чего давно не случалось.

– Слушай, а ведь не зря тебя в лаборатории в прежние годы Матерью Терезой называли. Ну ладно, не обижайся. Я любя.

Он подошел и поцеловал ее в макушку.

– Забавно, но твой подход меня устраивает.

Они еще немножко поболтали, и Верная Нора ушла.

Андрей Семенович посидел какое-то время один. Он чувствовал, что безумная тяжесть, которая в последние недели пригибала его к земле, исчезла, и боялся шевельнуться, опасаясь ее возвращения. Но минуты шли, и все оставалось по-прежнему.

Андрей Семенович поверил: это всерьез и, вероятно, надолго. Он понял, что должен быть благодарен за это сегодняшнему визиту к Жизневу и разговору с Норой. Но главное – тому, что начал действовать, двигаться вперед, а не шарахаться из стороны в сторону. Что ж, на один извечный российский вопрос – что делать? – ответ получен. А на второй – кто виноват? – когда-нибудь ответит медицинская наука.

К вечеру следующего дня стали поступать отклики от друзей. Первым позвонил Николас и с чисто немецкой педантичностью выдал краткий отчет о проделанной «работе». Утром ему удалось встретиться с Удо Еринсом, шефом клиники урологии и ученым с мировым уровнем. Тот согласился принять «давнего друга» из России и сказал, что при необходимости готов сам провести операцию, которую считает достаточно рутинной, как язвительно отметил Николас.

«Понял, что речь идет обо мне, и обиделся за неправду, – подумал Андрей Семенович. – Ладно, потом извинюсь».

– Но больше я ничего не буду делать. До получения дальнейших указаний, – предупредил Николас.

– Хорошо. И спасибо вам. В течение нескольких дней я позвоню.

Дымов сразу набрал в Googl’e «Удо Еринс», просмотрел список его статей и перечень конгрессов, на которых тот выступал с пленарными докладами, а также индекс цитируемости. Все выглядело впечатляюще.

Поздно вечером позвонил друг Мишка с заявлением, что он решил все вопросы. А именно был у врача-уролога, к которому прикреплен своей больничной кассой, и тот предложил Андрею Семеновичу приехать на осмотр.

– Подожди, косой, – перебил друга Андрей Семенович. – Мне твой участковый немецкий врач не нужен. Может ли он порекомендовать профессора, известного специалиста в области лечения рака простаты?

Мишка взорвался:

– Что ты крутишь мне голову и другие части тела? Сказал найти тебе немецкого врача, вот я и нашел. А профессор он или нет, какая тебе хрен разница?

Все ясно. Страховка оплачивает Мишке только рядовых врачей, найти профессора он не может. Но как запасной вариант сгодится. И друг будет рядом – все полегче.

Итак, либо вариант Зонга, либо нужно думать о ком-нибудь другом.

В этот момент позвонила Марина:

– Ну что, Андрей Семенович? Вы же меня не любите и не цените, правда?

Минут пять он заверял, что ей это приснилось, а она, жеманясь, рассуждала о способности умных женщин (к которым причисляла и себя) видеть мужскую подлость. Минут через пять он озверел и рявкнул на нее в трубку. Тогда Марина сказала:

– Ладно. Нашла я вам вариант через своего друга, который живет в Германии. Даже не один, а два, и оба хорошие. Первый – профессор Майер из Вюрцбургского университета, второй – в Мюнхене. Вас уже записали на термины 11 октября: в девять утра – в Вюрцбурге и в три часа – в Мюнхене. Эти города расположены недалеко друг от друга, все успеете. Особенно хорош и известен профессор Майер. Ну, когда вы приедете меня поцеловать, неблагодарный мой?

– Приеду, дорогая моя Мариночка, завтра же приеду. А что, действительно хорошие варианты?

– Не сомневайтесь. Я все проверила. Кстати, вы можете сами посмотреть в Интернете и оценить.

– Ладно, если крутой доктор вроде тебя говорит, что все в порядке, значит, так и есть. Закрыли тему. Кстати, один немецкий друг нашел мне во Франкфурте еще одного профессора. Как думаешь, не стоит ехать к нему на прием?

Дымов сразу понял, что сказал глупость, но было поздно.

– Ах, так! Вы, оказывается, еще и многостаночник! Бегаете всюду с просьбами. Больше не обращайтесь ко мне! Пусть вас обслуживают ваши немецкие друзья, а у меня и без вас дел выше крыши.

И в трубке раздались короткие гудки.

Андрей Семенович набрал номер Марины, но, как только она услышала его голос, связь снова оборвалась.

«Ладно, – решил Дымов, – позвоню завтра, а сегодня вечером Ванечка завезет ей букет роз. Как говорил один из героев моего любимого Ремарка, цветы покрывают все, даже могилы».

На следующий день он решил позвонить Марине после утренней планерки, но она опередила его.

– Простила я вас, – замурлыкала Марина, – но больше так не поступайте. Иначе никакими цветами не откупитесь. Вы доверяете мне либо своему немецкому другу. Третьего не дано. Договорились?

– Договорились, Мариночка. Только я тебя очень прошу, не бросай трубку. Я, конечно, сейчас в таком положении, что меня можно обижать, но лучше не надо.

Он все явственнее ощущал себя прежним, «допэсэашным» Андреем Семеновичем.

«Это хорошо, – радовался он. – Возврат к прежней жизни. Если бросит трубку, больше не позвоню».

Марина, видимо, почувствовала происходящую в нем перемену.

– Ладно вам дуться, – снова заворковала она, – знаете же, что я вас люблю.

В глубине души Андрей Семенович понимал, что Марина, скорее всего, нашла лучший вариант и на нем пора остановиться. Но естественный для исследователя процесс непрерывного поиска и природное упрямство толкали на новые подвиги.

У него в памяти остались слова Александры Алексеевны о том, что Везер удаляет простату каким-то уникальным способом. Один раз Дымов уже пытался попасть на прием к этому профессору, но натолкнулся на «удушающие объятия» бывших соотечественников. А если попросить Жизнева обратиться прямо к секретарю Везера и получить назначение к нему на термин?

Он позвонил Жизневу и рассказал о своем плане.

– Что ж, давайте попробуем.

На этот раз голос доктора был живым – словно оправдывал фамилию. Но Дымов все же не преминул сказать:

– Это не метания, доктор, а поиск оптимального варианта.

– Да будет вам, Андрей Семенович. Я займусь этим вопросом.

Через час взбешенный Жизнев позвонил Дымову. Казалось, даже телефонная мембрана тряслась от ярости.