Сатисфакция - Евгений Гришковец Страница 29

Я замер. Я смотрел на этого мальчика, и мне даже на миг увиделось то, что он видит своим невидящим взглядом. Он видел арену, зрителей, яркие огни. Скорее всего, он вчера ходил с родителями в цирк и какие-то акробаты поразили его воображение. И вот он стоял на бортике песочницы, но на самом деле он выступал на арене. Он выступал прекрасно, у него всё получалось, и все восхищались им. А ещё он прекрасно пел в этот момент про акробатов. Он чувствовал, какие у него получаются чудесные стихи. И никто не был ему нужен.

Я всё это увидел, не удержался и зааплодировал. Мальчик покачнулся, замолчал, посмотрел на меня удивлённо, засмущался, руки его опустились, он подобрал из снега лопатку и побрёл в своей курточке и круглой шапочке к детям, которые месили снег.

Акробаты сорвались с трапеций, канатоходка упала с каната, слон наступил на клоуна, оркестр потерял мелодию, и трубы вывели фальшивые и протяжные звуки.

И я понял в этот момент, по кому скучаю. Я понял, какого человека мне не хватает в жизни. Я со всей ясностью осознал, по кому я невыносимо тоскую, тоскую давно, и кого мне так недостаёт каждый прожитый мною день. Это конкретный человек. Мне он необходим, и я по нему скучаю.

Я скучаю по себе, счастливому. Не по себе маленькому, а по себе счастливому, по себе, неодинокому, по себе, которого все любят, по себе, прекрасному, по себе, самому лучшему на свете, по себе, любящему всех.

Я скучаю по себе, знающему совсем мало. Знающему совсем мало людей: родители, родственники, соседи, несколько детей, бабушки, дедушки… Скучаю по себе, ещё ничего не сделавшему, по себе без обязанностей, не почувствовавшему движения времени. Скучаю по тому себе, который очень мало видел: дом, двор, пара улиц, магазин, бабушкина квартира, соседний двор, дом другой бабушки в деревне, кинотеатр, парк, поликлиника, городской пляж на речке… Ну, что-то ещё… Мир был огромен, а Родина прекрасна. Как же я скучаю по той своей Родине! Скучаю по себе, который в любой ситуации, радостный или наоборот, мог крикнуть одно только слово – «мама». И все! А что ещё?

Я скучаю по себе тому, который плескался в речке и не хотел вылезать из воды. Я делал разные движения в воде, прыгал, как-то извивался, нырял и под водой поворачивался винтом. А потом я выныривал, как дельфин, и мне казалось, что я такой один. Никто так удивительно не может, и никто так никогда не делал, и не получится так ни у кого, и никому даже такое в голову не приходило. Я скучаю по себе тому, который кричал: «Мама, посмотри, как я могу, посмотри! Нет, не так, вот так, мама!»

Я слышал в ответ: «Ты лучше посмотри, какие у тебя синие губы! Ну-ка немедленно из воды!»

Я скучаю по тому себе, который, стуча зубами, на цыпочках, дрожа, а точнее, трясясь, бежал из воды, падал на какую-то подстилку и, скрючившись, замирал. А потом лежал, укрытый светлым полотенцем, продолжал стучать зубами и чувствовал, как солнце проникает сквозь полотенце и прогревает меня насквозь. А когда облако закрывало солнышко, под полотенцем становилось как-то серо, зубы стучали сильнее, а сердце билось быстро и звонко-звонко. Я ждал солнышка, и оно возвращалось. И тогда тот я, по которому я так скучаю, из-под полотенца и сквозь стук зубов просил: «Мама, дай помидорку и хлебушек посоли!»

И лежал тот, о ком я скучаю, под полотенцем, и ел эту помидорку с хлебом, а в голове у него блуждали прекрасные и непонятные субстанции счастья.

Этот человек не чувствовал себя маленьким, не чувствовал себя ребёнком. Он знал, что есть взрослые, есть дети. Себя он относил к детям. Но ребёнком-то он себя не чувствовал. Я скучаю по нему.

И как же сильно я скучаю по его маме. По его Родине и по его миру. Да, да! Скучаю по его маме и по его Родине! И, наверное, до сих пор хочу, чтобы та мама и Родина им гордились. Вот только что для этого нужно сделать? Так плескаться и резвиться я уже не умею, акробатом уже не стал. А что же сделать, чтобы Родина и мама гордились мной?

Рассказывающий переодевается в космический скафандр, берёт в руку маленький российский флажок.

– Ну вот, наконец-то человек вступил на Марс. Я сделал шаг на эту таинственную красную планету, я добрался! И мой маленький шаг по этой планете является огромным шагом всего человечества… Ой! Это же уже кто-то говорил… Да и при чём здесь всё человечество? Я горжусь тем, что я россиянин. Тем, что именно наша страна смогла осуществить такой полёт. То, о чём только мечтали остальные страны, сделали мы. Мы, Россия, мы это сделали, а мне посчастливилось быть первым!

Мама, мамочка, посмотри, как я могу! Посмотри, видишь? Я так хочу, чтобы ты гордилась мной.

А ещё, я здесь стою, и мне необходимо сказать… Родина! Я так тебя люблю! Здесь я могу это сказать. Здесь могу… И никто не сможет меня в чём-то заподозрить. Заподозрить в фальшивом патриотизме, каком-то дремучем и бессмысленном чувстве или в желании быть лояльным власти. Здесь, на Марсе, я могу сказать: Родина, я люблю тебя!

Все дни, которые я летел сюда и был один среди космической тьмы, я вспоминал не свою поездку в Париж, где мне, надо сказать, очень понравилось, не какие-то другие приятные и красивые места… Я вспоминал то, что, мне казалось, я совсем не люблю или даже терпеть не могу… А я бы сейчас с таким удовольствием посмотрел телевизор! Всё подряд. Даже какой-нибудь эстрадный концерт, юбилейный вечер какого-нибудь певца, вечер юмора, концерт ко Дню милиции, любой сериал, новости, всё подряд.

Я хочу осеннюю слякоть, серый дождь, грязные машины, пробки. Я отсюда люблю даже поликлинику, которая есть в каждом районе, регистратуру, очередь. Люблю поезд, летящий в ночи, плацкартный вагон. И пусть пьяная компания, которую невозможно утихомирить, поёт под гитару все самые ужасные песни, от армейских до песни про белого лебедя на пруду. Я хочу это слушать. Мне это не нравится, но я это знаю и люблю. И здесь, на Марсе, я этого хочу. И здесь, когда я один, а Земля видна отсюда, как с Земли виден Марс, здесь и отсюда я это люблю.

Здесь я люблю Кремль и кремлёвские звёзды. И флаги над Кремлём люблю. Здесь я чувствую, что люблю наше правительство, наших главных руководителей, президента. Жаль, что, когда я вернусь, их уже не будет, а будут другие. Лететь-то долго. Жаль, а то я их тут так полюбил.

Посмотри на меня. Родина, посмотри на меня! Здесь больше никого нет. На всей этой планете, кроме меня, никого нет. Услышь и разгляди меня, Родина! Мне это необходимо. Я же тебя люблю. Полюби и ты меня! Пусть пока я здесь. Пусть на этом диком расстоянии, но полюби меня. Когда я вернусь, можешь не любить, а здесь полюби.

Мне тут нет воздуха. Мне тут дышать нечем, так я люблю тебя. Нет мне воздуха, кроме твоего. Родина! Мама, мама!

Снимает скафандр.

«Мы освоили космос!» Тьфу! Что мы там освоили?! Так, как собачек, выводят погулять на поводке возле дома, так и мы запускаем наши, так называемые, космические корабли. А фантасты пятьдесят лет назад, или даже сорок лет назад такое фантазировали нам в наше теперешнее время. Интересно, да?! Космические путешествия всяких инопланетян они нам к нашим сегодняшним дням нафантазировали, всякие летающие машины без колёс, умных роботов… А мобильный телефон нафантазировать не смогли, всякие цифровые аппараты и технологии тоже не смогли. Вот эти всякие маленькие цифровые штучки не смогли нафантазировать. А теперь это везде. И стоят эти все цифровые штучки совсем недорого. И мы к этому уже привыкли. А для детей это то, что было всегда. Потому что они родились, а это в мире уже есть. Как же быстро всё происходит! И все уже с этим живут, пользуются. А в истории человечества это что?