Кабаре - Лили Прайор Страница 29

Тот рабочий день мы запомнили очень хорошо, потому что у нас случилось чудо, а это большая редкость. Достав Мафальду Фирпотто из холодильной камеры и обнажив ее, мы обнаружили, что на сморщенном теле проросли изумительные свежие фиалки. Синьора Доротея, которая за многие годы работы повидала всякого, воздела руки к небу и воскликнула:

— Это чудо! Чудо, Фреда Порцио, иди скорее сюда Калипсо, ты только посмотри!

Прибежал синьор Порцио, бухнулся на колени и стал креститься. Следом появилась секретарша Калипсо Лонго, которая упала в обморок, и пришлось принести ей нюхательную соль.

— Благословение Пресвятой Девы, — простонала она. — И правда чудо!

Я в чудесах не разбираюсь, но то, что произошло, было странно. С научной точки зрения попросту невозможно. Однако, осмотрев Мафальду Фирпотто, я собственными глазами увидела фиалки, выросшие на ее теле. Они покрывали весь торс, руки и ноги, а на кистях и ступнях собирались в пышные кустики.

Синьора Доротея тут же позвонила в монастырь Санта Фоска, где вдова Мафальда Фирпотто провела последние годы жизни, предаваясь молитвам и созерцанию под присмотром сестер. Синьора Доротея еще продолжала говорить в телефонную трубку, а сестры уже уселись в старенький микроавтобус. Настоятельница сестра Приска заняла место за рулем, и они поехали в центр города.

Мы быстро закончили свою работу, уложили Мафальду Фирпотто в красивый гроб из красного дерева и перенесли ее в усыпальницу, где рядами стояли стулья, а по громкой связи тихо играла нежная арфа. Воздух мгновенно наполнился дивным ароматом фиалок, который с каждой минутой становился все более сочным. Я по натуре скептик, но тут не смогла не изумиться.

Новости распространяются молниеносно, и вскоре приемная наполнилась любопытными. Прибежали мясники в заляпанных кровью фартуках, парикмахеры и продавцы из близлежащих магазинов. Балерины, пожарные, смотрители зоопарка, торговцы дынями, крысоловы, школьники, священники и портные продирались сквозь собравшуюся толпу. Потом пришли даже жонглер и клоуны из цирка Ипполито, который как раз проезжал мимо. Калипсо Лонго, упиваясь минутной славой, быстро организовала кордон и пропускала зрителей в порядке живой очереди.

Когда приехали сестры из монастыря, их проводили в усыпальницу. Они пали ниц перед гробом, провозгласили Мафальду Фирпотто святой, признали чудом появление фиалок и вознесли хвалу своему монастырю, причастному к этому величайшему событию.

Их священник падре Бонифацио отслужил специальную службу, а потом провел пресс-конференцию для журналистов и телевизионщиков.

Среди них я узнала своего старого знакомого, фотографа из «Похоронного альманаха». Наша общая фотография украсила обложку августовского номера. Дальше — больше. Первый канал взял интервью у меня с синьорой Доротеей, и нас показали в программе новостей. Тетушка Нинфа была в таком восторге от моей славы, что созвала в гости всех соседей, напекла сладостей и откупорила бутылочку вина. Сюжет в новостях длился всего-то семь секунд, и все это время синьора Доротея без умолку болтала (такой уж у нее характер). И все же тетя Нинфа успела накупаться в славе на годы вперед и впервые с тех пор, как заподозрила Бирилло в неверности, почувствовала, что может высоко держать голову, прогуливаясь по району.

В пять часов я ускользнула с работы, потому что в этакой суматохе все равно невозможно было ничем заниматься. А кроме того, было еще одно дело, которое требовало моего внимания. Я решила сесть в поезд и отправиться в тот район, где собирались отбросы общества. Всем известно, что там можно найти сбежавших заключенных, головорезов, пиратов, наемных убийц, законченных подонков, продажных тварей и, конечно же, безжалостных мафиози. Я хотела задать им несколько вопросов. Посмотрим, что удастся выяснить.

Чтобы заняться обустройством своей дальнейшей жизни, мне необходимо было знать, что Альберто не вернется. Будь я уверена, что он исчез, я бы перестала дергаться. Вы считаете меня черствой? Возможно. Но, как вам известно, мы с мужем не любили друг друга, и я не собиралась проводить остаток жизни, выясняя обстоятельства его исчезновения.

На пьяцца деи Чинквиченто мне повстречался пренеприятнейший тип с гноящимся шрамом на щеке и в клетчатой кепке. Я решила, что такой вид безусловно свидетельствует о его принадлежности к банде.

Я осторожно подошла к нему.

— Вы не видели чревовещателя? — начала я.

Он прищурился и выпустил изо рта колечко дыма.

— В детстве видел кукольный спектакль. А что?

— Я говорю о невысоком толстом человеке. Вы ничего о нем не знаете?

— Дайте подумать, — сказал он и затянулся сигаретой. — Вот такой невысокий? — И он показал рукой точь-в-точь рост Альберто.

— Да!

— И, вы говорите, вот такой толстый? — он развел руки и поводил ими вниз-вверх.

— Да! — снова подтвердила я, чувствуя, что нахожусь на правильном пути. — Именно такой.

— Никогда его не видел.

С этими словами он повернулся и ушел, одарив меня пристальным взглядом маньяка.

Из последних сил я отправилась на поиски кого-нибудь, кто был бы похож на бандита, но бандита вменяемого. Это оказалось нелегко. Два искомых качества все время не совпадали. Я забраковала человека, окруженного стаей навозных мух, аккордеониста со злобного вида обезьянкой и ложного священника — одного из тысяч, наводнивших город, — размахивавшего мачете. Наконец мне попался кривоногий человек в темном костюме и с футляром для скрипки.

— Я пытаюсь разузнать о невысоком толстом чревовещателе по имени Альберто Липпи, — сказала я.

— Извините, опаздываю на выступление, — ответил он и торопливо направился к зданию Оперного театра.