Кабаре - Лили Прайор Страница 28

На следующее утро по дороге на работу я явственно увидела Альберто на тротуаре чуть впереди меня. И сразу же его узнала. Как кого-то, с кем была знакома давным-давно, в прошлой жизни. Теперь нас разделяла бездна. Хотя прошло всего-то три дня, Альберто показался мне еще толще и ниже ростом. На нем был исчезнувший из шкафа золотистый парчовый костюм, а на голове странным образом оказался парик, который, как я была уверена, остался в квартире. И как можно было выйти за него замуж? — в ужасе спрашивала я себя. Как можно было спать с ним в одной постели? И как я могла согласиться (правда, всего раза два) на те вещи, которых между нами не должно было быть?

Он наверняка попал в лапы мафии. Итак, он ограбил банк? Мне необходимо это знать. И я бросилась бежать, обгоняя ранних утренних прохожих — священников, монахинь, торговцев овощами, служащих, парикмахеров и акробатов. Предположим, он вернется. И что тогда? От этой мысли я даже замедлила шаг. Но потом снова побежала. Его возвращение даст мне прекрасную возможность сообщить ему, что я хочу развестись.

Я догнала его и схватила сзади за пиджак. Альберто обернулся, и оказалось, что это не он. На меня смотрел совершенно другой мужчина, и он был в ярости, потому что я сжимала в руке оторвавшийся кусок его пиджака.

— Караул! — заорал он. — Помогите! Полиция! Убивают!

Вокруг нас быстро собралась толпа.

— Извините! — воскликнула я. — Я обозналась. Вот, возьмите, — и я протянула ему лоскут пиджака вместе с одной из купюр, полученных от Дарио Мормиле. — Это покроет расходы на ремонт.

Но мужчина продолжал вопить:

— Нападение! Избивают!

Ничего удивительного. Мне всегда везло на маньяков.

Тут закричали и люди в толпе.

— За тридцатку можешь порвать и мой пиджак!

— За двадцать пять!

— За двадцать и галстук впридачу!

Я перебежала на другую сторону виа дель Пеллегрино, сердце у меня колотилось. К разгадке тайны я не приблизилась ни на шаг, и сегодняшний день оказался таким же безумным, как и вчерашний. Доковыляв до виа Сора, я услышала хлопанье крыльев. И не какое-нибудь, а то, которое тут же узнала. Я огляделась и убедилась, что это именно Пьерино сидит на карнизе одного из домов, прямо надо мной. Мое сердце пело! Только бы удалось его поймать.

— Пьерино! — закричала я. — Иди сюда, иди к мамочке!

Он посмотрел на меня, подмигнул и лениво перелетел на палаццо дель Говерно. Я ринулась следом, уворачиваясь от машин, мопедов, автобусов и повозок с пони, катающихся по городу в поисках туристов. На меня обрушился поток ругани, жестикуляции и рева клаксонов. Я не обращала внимания. Думала лишь о том, как вернуть домой моего Пьерино.

Он перелетал с места на место и каждый раз оглядывался, чтобы убедиться, что я все еще здесь. Так мы миновали виа ди Парьоне и взяли курс на север. А на виа делла Паче он уселся на балконные перила и стал усердно чистить перышки.

Я звала его, звала, протягивала к нему руки, кудахтала и причмокивала, как ему всегда очень нравилось. Было видно, что мой спектакль доставляет ему истинное удовольствие, но ко мне он не шел. Уронив к моим ногам мощную каплю помета, Пьерино нырнул в открытое окно.

Я выбрала нижний из звонков возле входной двери и громко позвонила, потом отошла на шаг и стала придумывать, что скажу. Вскоре дверь открыла маленькая старушка с жиденькими волосами. Вид у нее был раздраженный.

— Что вам угодно? — спросила она. — Предупреждаю сразу: мне не нужны ни четки, ни лотерейные билеты, ни амулеты, ни любовные зелья, ни корень алтея…

— Я из орнитологического общества, — солгала я, помахав у нее перед носом своим читательским билетом и спрятав его в карман раньше, чем старушка успела его рассмотреть. — В этот дом только что залетел попугай очень редкой породы. В силу возложенных на меня обязанностей я вынуждена его преследовать.

Я прошла мимо нее и взбежала по ступенькам. На последнем этаже была всего одна дверь, и я в нее постучала. Она со скрипом приоткрылась, в щели возник чей-то нос. Я вошла. Нос принадлежал женщине, которая оказалась зажатой между стеной и дверью. Она еле-еле отлипла от стены, как это делают персонажи мультфильмов, и посмотрела на меня. И была она точной копией куклы чревовещателя. Размалеванное лицо с красными пятнами на щеках, блестящие, словно нарисованные волосы и неестественно розовые губы. И походка кукольная, как будто в ногах нет суставов.

— Что у вас тут происходит? — спросила я. — У вас мой попугай. Я видела, как он залетел в окно. Где он? Я его забираю.

Ее нижняя челюсть отпала, словно съехала по складкам, идущим мимо рта к подбородку. Она ничего не ответила, только прошествовала с деревянным стуком по коридору в комнату. Я пошла следом.

— Нет здесь никакого попугая, — наконец изрекла женщина, разведя скрипучими руками. Где-то я уже слышала этот голос… Точно слышала. Да, да, в ночной темноте, в моей собственной спальне. Это был один из тех голосов, которые переговаривались с Альберто. Меня передернуло.

Я тщательно обследовала каждый угол комнаты. Она права Пьерино нет. Не спрашивая разрешения, я прошлась по квартире, заглянула в буфеты, под столы и абажуры. Никаких следов того, что Пьерино здесь был. Ни перышка, ни помета, ни надкушенного фрукта. Воздух тих и недвижим. Но я же своими глазами видела, как он сюда залетел. Видимо, глаза меня обманули.