Экспо-58 - Джонатан Коу Страница 29

Скажу тебе, поездка оказалась не из приятных. Бедняжка Беатрикс неважно себя чувствует. Шея ее закована в корсет, и она не может даже повернуть головы. Я все-таки надеялась, что она обрадуется мне — я привезла ей большую ветку винограда и модные журналы. Но ты же знаешь, какая она взбалмошная, и теперешнее ее состояние вогнало ее в самое мрачное расположение духа. Я выдержала всего полчаса, а потом ушла. Зато дома все было хорошо, и плохое настроение как рукой сняло. Джил только проснулась и играла на коленях у Нормана. Потом мы попили чаю и немного поболтали.

Ой, прости, мне нужно идти — столько дел по дому. Ты уж, пожалуйста, пиши почаще.

Твоя любящая жена Сильвия.

7 июня 1958 года.

Дорогая Сильвия!

Спасибо тебе за письмо, хотя я очень расстроился из-за Беатрикс. Если ты все-таки соберешься к ней еще раз, передавай от меня привет. Что ж, Спаркс поступил благородно, взяв на себя хлопоты о ребенке, чтобы ты спокойно могла проведать свою кузину. Если честно, я и предположить не мог, что из него выйдет такая хорошая нянька. Но, по зрелому размышлению, ничего удивительного, потому что в Нормане есть что-то бабье.

А у нас тут такие новости… Вернее, целых две. Во-первых, пару дней назад нас посетила одна ВИП-персона. Ясное дело, на саму выставку ежедневно приходит очень много знаменитостей — например, неделю назад проводили что-то вроде Каннского фестиваля брюссельского разлива, и был большой наплыв кинозвезд. Можно было увидеть Ива Монтана и Джину Лоллобриджиду на расстоянии вытянутой руки. Жаль только, что никто из них не заглянул в нашу «Британию». Зато нас осчастливил своим визитом не кто иной, как… Дерик Хескот Эймори! Да-да, наш Канцлер казначейства — собственной персоной! Второе лицо в правительстве Ее Величества! Ах, как бы я хотел живописать тебе, что человек этот был само обаяние, рядом с которым так приятно находиться, потому что демократичность — неотъемлемая черта любого английского аристократа. Но увы, канцлер скорее походил на выброшенную на берег амфибию, причем кусачую. Я уж не знаю, чему там их учат на просторах Итона, но он с жадностью подналег на порцию рыбы, а потом хлестал пиво, заедая его чипсами. И все это — в дешевом, ненастоящем английском пабе. Как будто сто лет человека не кормили. Тони сказал, что, возможно, так он демонстрировал свою злость по поводу отсутствия в меню красной икры или зажаренного лебедя (или что там еще они едят в своих оксфордах).

Впрочем, с господином Икс Эй более плотно общался Тони, а не я, потому что в его обязанности входило продемонстрировать канцлеру научные экспонаты в нашем павильоне. У Тони, как и у меня, тоже сложилось неблагоприятное впечатление об этом человеке. Кстати, я ведь тебе еще не рассказывал: мой дорогой сосед немного радикал, хоть и добрый малый. Например, он поддерживает кампанию за ядерное разоружение, заводится с пол-оборота, если речь заходит о Суэцком канале, да и вообще не является поклонником Кабинета Макмиллана. И когда Хескот Эймори со своей свитой удалились прочь, Тони дал волю эмоциям — выложил все, что о них думает. Аннеке, присутствующая при этом разговоре, была просто в шоке. Она всегда считала британцев натурами флегматичными, а тут — такая буря эмоций! Но, разумеется, Тони достаточно воспитан, чтобы не говорить нечто подобное в лицо канцлеру. Ведь наша задача — представить Британию в самом лучшем свете, так что скандалы нам ни к чему.

Ну, а теперь вторая новость. В ней тоже участвует Тони. Он несколько недель пытался отвязаться от бедной Клары, и, наконец, все дело разрешилось тем, что он стал ухаживать за Эмили, девушкой из американского штата Висконсин. Никто и не помнит, когда она появилась у нас в «Британии», но все помнят, с каким шиком. По словам самой Эмили, она — актриса, с ролями на Бродвее у нее не очень, поэтому она приехала в Брюссель, чтобы изображать молодую домохозяйку на одной из инсталляций американского образа жизни. Суть ее работы состоит в том, чтобы поразить гостей — особенно из стран советского блока — обилием бытовой техники, которая облегчает жизнь каждой домохозяйки в их Свободной стране. Эмили специализируется на пылесосах «Хувер», то есть весь рабочий день со счастливой улыбкой на лице она пылесосит пол в «американской гостиной», а пыль все не кончается, потому что ее все добавляют и добавляют с интервалом в несколько минут. Так вот: в один прекрасный день она заявилась в «Британию» и сразу же завоевала сердце Тони, и теперь он ходит и облизывается, как довольный котище, который дорвался до миски со сметаной. Должен заметить, что Эмили юна и очень хороша собой, и, хотя она живет в каком-то маленьком городишке Куринопометовске или что-то вроде этого, штат Висконсин, Эмили ужасно современна, умеет поддерживать беседу и отличается независимым духом. Нужно отдать должное этим янкам — они напрочь лишены комплексов.

А между тем выставка у нас в самом разгаре. Скоро в Брюссель приезжает Большой театр. Вчера к нам в «Британию» наведалась большая делегация Пятого Европейского конгресса по вопросам предотвращения разрушения зубной эмали путем фторирования. К несчастью, один из гостей сломал себе зуб о корочку нашего фирменного пирога со свининой — и тогда на помощь ему пришли его коллеги-дантисты, немедленно выдрав этот злосчастный зуб.

С любовью, твой Томас.

P.S. Да, кстати — я обещал тебе рассказать про этого загадочного русского по фамилии Черский. Давай уж у следующем письме, хорошо?

28 июня, 1958 года.

Дорогой Томас!

Спасибо тебе за письмо. Ты даже не представляешь, какая это радость для меня — читать твои краткие, но такие захватывающие жизнеописания, столь контрастирующие с моим скучным, полным бытовых забот времяпрепровождением. Твои рассказы — как послания из совершенно другого мира, полного впечатлений, не то что у меня. Мне даже нечего рассказать тебе, любой эпизод из моей жизни — это такая скука по сравнению с тем же визитом в твою «Британию» самого Канцлера казначейства.

Ты каждый день сталкиваешься с великими, знаменитыми людьми, да и сам Брюссель, как я понимаю, располагает к завязыванию множества романтических знакомств. Верно, этот твой Тони очень хорош собой, если все женщины слетаются на него как пчелы на мед. Я даже представляю вашу компанию — ты, Тони и Аннеке с Эмили — как вы ходите вечером прогуляться, любуясь красочным освещением аллей.

Но здесь, в Тутинге — не праздник, а будни. Каждый день — ребенок, пеленки, кормежки да укропная вода. Единственная радость, что на этой неделе мне удалось попасть в кино, да и то благодаря опять все тому же Норману. Я как-то упомянула, что мечтаю посмотреть картину «Пейтон Плейс» (помнишь, как я просила тебя перед отъездом, но ты настоял на другом фильме). Я даже не надеялась, но позавчера, когда я готовила ужин, вдруг на пороге появляется Норман с какой-то незнакомой девушкой. Это оказалась секретарша с его работы, зовут ее Сьюзан. И эта Сьюзан любезно согласилась посидеть с ребенком, потому что Норман приглашает меня в кино! Представляешь мое удивление? Я, конечно, запротестовала, но Норман сказал, что за ребенка можно не беспокоиться и что я заслужила отдых и все такое. Ну, и я побежала наверх, чтобы подкраситься и надеть свое лучшее платье. Потом мы с Норманом доехали на метро до станции Oxford Circus и успели купить билеты на первый вечерний сеанс в «Принце Эдварде». Фильм шел очень долго и закончился в девять часов. Но все равно Норман настоял, чтобы мы сходили куда-нибудь поужинать. Попали мы в ресторанчик «У Джимми», что на Фрит-стрит. Расположен он в полуподвальчике, и там было довольно темно. Меню изобиловало блюдами греческой кухни, такими как мусака, [36]например. Норман сказал, что не надо бояться экспериментировать, но я не рискнула и заказала вместо мусаки телячьи отбивные с картофельным пюре. И было, кстати, довольно вкусно. Потом мы на двоих выпили полбутылки красного вина, представляешь? И когда мы уходили, я так захмелела, что вообще забыла, какое мы смотрели кино и о чем разговаривали за столом. Но про натоптыши точно шла речь. Конечно, ты бы не назвал Нормана блестящим собеседником, и вряд ли он смог бы пообсуждать с тобой и твоими друзьями вопросы ядерного разоружения и атомной энергии… Но зато у него доброе сердце, и он такой предусмотрительный. Для меня это важно.