Экспо-58 - Джонатан Коу Страница 28

Между тем выставка в самом разгаре, и сюда приезжают всевозможные делегации, как они только не называются — язык сломаешь. На этой неделе здесь проходил Международный конгресс офтальмологов, и вчера некоторые из участников обедали у нас в «Британии». Так вот: один офтальмолог был столь близорук, что впечатался головой в модель аэроплана, и его увезли с сотрясением мозга.

Жду от тебя весточки.

Твой Томас.

2 мая 1958 года.

Дорогой Томас, наконец-то я получила от тебя письмо! А то я уж испугалась, что ты по рассеянности забыл свой собственный адрес или что у вас в Бельгии забастовали почтовые работники. Но теперь-то я понимаю, что просто ты очень занят. Могу себе представить, какая у вас была запарка перед самим открытием выставки.

Очень рада, что ты уже с кем-то подружился. Уж кому-кому, а мне хорошо известна твоя страсть к ядерной энергетике, так что теперь ты всласть наговоришься с мистером Баттрессом. А я — какой из меня собеседник? Теперь я начинаю понимать, что в Тутинге ты просто умирал от скуки, поэтому Брюссель для тебя — настоящее спасение. Хотя было бы неплохо, если б уехали туда втроем.

В своем письме ты забыл спросить о нашей дочери. Ну да ничего. Я думаю, ты будешь рад узнать радостную новость — она уже ползает! Если ты помнишь (хотя вряд ли), когда ты уезжал, она уже хорошо держала спинку. И тут в субботу я посадила ее рядом на пол и стала заваривать чай для мистера Спаркса. Я вышла в сад только на минутку, чтобы отнести чай, и вдруг — представляешь? — оборачиваюсь и вижу нашу малышку Джил! Она выползла из кухни и добралась до меня! Вот какой у нас уникальный ребенок!

Ты, наверное, захочешь спросить, а что же делал у нас в саду мистер Спаркс. Знаешь, он мне очень помогает — ведь я мыкаюсь тут одна. В четверг я смотрела церемонию открытия, а потом пришел мистер Спаркс, потому что у него забарахлил телевизор. И мы вместе искали тебя в толпе людей. Ты ведь наверняка был на открытии. А потом мистер Спаркс попросил разрешения осмотреть наш сад и в результате сказал, что там есть недоделки. Ты ведь и впрямь кое-что не довел до конца, дорогой. Например, недовыкопал пруд для золотых рыбок. И мистер Спаркс очень деликатно спросил, не будет ли тебе обидно, если он мне немножко поможет. Я не могла спросить твоего совета, но была уверена, что ты не станешь возражать. Поэтому в субботу мистер Спаркс пришел с лопатой и очень быстро выкопал глубоченный пруд. Надо же — такой худой человек и такой сильный! В воскресенье он заполнил пруд водой и обещал, что в следующие выходные мы съездим в истшинский [35]аквариум и купим рыбок, водяных лилий и всяких водорослей. Думаю, ты будешь рад увидеть всю эту красоту, когда вернешься.

Ну вот, наша малышка проснулась и плачет, зовет свою мамочку. Жду твоего скорейшего ответа, милый. За меня не волнуйся. У меня все хорошо, и скучать мне некогда.

Твоя любящая жена Сильвия.

19 мая 1958 года.

Дорогая Сильвия,

был рад получить от тебя весточку. Что ж, теперь, по крайней мере, я за тебя спокоен. Нам ужасно повезло, что у нас такой хороший сосед. Надеюсь, дорогая, ты не злоупотребляешь добротой мистера Спаркса и что он не появляется у нас каждый божий день. Было бы неправильно отрывать его от забот о собственной болезной сестре. С другой стороны, тебе виднее.

Прости, что не сразу тебе ответил. В последние две недели у меня было очень много работы. Думаю, ты догадываешься, что я постоянно нахожусь в «Британии», куда, кстати, приходят толпы наших соотечественников. А в последние дни мы просто не знаем передышки. Сначала в Британский павильон наведалась делегация из Бристольской торговой палаты. Потом, через несколько дней, в Церемониальном зале играл лондонской симфонический оркестр. Ну и, конечно же, после концерта все музыканты завалились к нам в «Британию», чтобы опрокинуть по кружечке пива. Мы носились, высунув языки, чтобы напоить и накормить каждого — начиная от контрабасистов и заканчивая тарелочниками. Поскольку мистер Росситер в это время мирно дремал в погребе, вся нагрузка легла на остальных. «Свистать всех наверх» к нему не относилось, потому что его было не добудиться. Так что даже Аннеке к нам подключилась.

Да, кстати, кажется, я тебе еще не писал про Аннеке. Аннеке — мой настоящий ангел-хранитель. Она работает хостес, и именно она встречала меня в аэропорту еще во время первой поездки сюда. И теперь мы часто пересекаемся во время работы. В тот день, когда мы обслуживали музыкантов, Аннеке пришла в паб со своей подругой Кларой. Они хотели отдохнуть и перекусить, но вместо этого помогали нам.

Но я тебе еще не все рассказал. Дело в том, что Клара до смерти влюблена в Тони Б., поэтому все свободное время она проводит в британском павильоне, чтобы только увидеть его, а Тони, в свою очередь, от нее прячется. Мне жаль бедную Клару. И из-за Тони, и из-за того, что она работает в магазинчике «Преданье старины глубокой» при своего рода музее под открытом небом «Веселая Бельгия». Клара изображает там пекаря — так что работа у нее не столь престижная, как у Аннеке.

Но что-то я рассплетничался. И совсем забыл рассказать тебе о своем новом друге — мистере Черском. Он редактор из Москвы. Ты удивишься, но он считает меня большим профессионалом в области журналистики. Впрочем, это долгая история, и я расскажу тебе об этом господине в следующем письме.

Надеюсь, ты почерпнула из написанного хотя бы примерное представление, насколько здесь все интересно, несмотря на большую загруженность. Да, я нахожусь под огромным впечатлением от выставки, только очень скучаю по тебе, милая.

Кстати, вчера мы обслуживали еще один банкет — делегатов всемирного конгресса по предотвращению производственных травм. С прискорбием сообщаю, что один из господ оступился и упал с лестницы по дороге в мужской туалет, и его увезли в больницу с переломом ноги.

Береги себя, мой ангел.

Твой любящий муж Томас.

26 мая 1958 года.

Дорогой Томас!

Рада была получить от тебя очередное письмо. И сколько интересных новостей! Вот это да — ты обслуживал лондонский симфонический оркестр! Я, кстати, читала в газетах про девушек-хостес и видела их фото — они все такие симпатичные. Скажи, Аннеке хорошо говорит по-английски или, наоборот, ты подтягиваешь свой бельгийский? Представляю, какая у тебя в голове мешанина, когда все вокруг говорят на разных языках. Как мило, что Аннеке поддерживает тебя. Я так понимаю, что все-таки у вас сложился хороший дружеский коллектив — ты, Аннеке, Тони Б. и эта Клара. Я рада, что ты, по крайней мере, не скучаешь в одиночестве.

Что до меня, я лишена столь бурного общения с людьми. В прошлые выходные я выезжала в город, правда, по грустному поводу. Я как-то поделилась с мистером Спарксом, что меня мучает совесть — ведь я до сих пор не навестила Беатрикс. Как ты знаешь, она лежит в Королевском госпитале в Хэмпстеде. Доехать туда на общественном транспорте не составляет никакого труда, но если ехать с нашей малышкой, мне пришлось бы забираться с коляской сначала в автобус, а потом мучиться в метро. А коляска такая тяжелая — как настоящее передвижное средство. И тут на помощь мне приходит Норман. Я прямо не перестаю удивляться его доброте! Мы прикинули, что если ехать по северной ветке, то я управлюсь менее чем за три часа. И в воскресенье Норман безо всяких проволочек вызвался присмотреть за Джил. Согласись, это очень мило с его стороны. Да и вообще в течение последних двух месяцев он проводит много времени возле нашего ребенка. Например, в прошлый вторник он задержался у нас на несколько часов и поправил в гостиной покосившуюся полку — ту самую, что так тебя раздражала, но у тебя все не доходили руки. Знаешь, Джил так покойно с ним… Просто маленьким детям необходимо мужское присутствие, даже если это не родной отец. И когда я поехала к Беатрикс, то подумала, что если плотно покормить Джил, то она долго проспит, и Норману будет меньше хлопот. Так оно и произошло.