Горький квест. Том 2 - Александра Маринина Страница 28

– Ерунда, – улыбнулся Сергей. – Ты какой-то задумчивый был всю дорогу, пока в машине ехали, не разговаривал. С Наташкой, что ли, замутил и теперь грустишь, что расстались на целый месяц?

Артем посмотрел на него с таким выражением, словно не мог понять, о чем вообще речь и кто такая Наташка.

– С Наташкой? – медленно повторил он. – С какой?.. А, ну да, дошло! Нет, она ни при чем. Я хочу сказать, что она отличная девчонка, симпатичная очень и мысль хорошо ловит, но я ни одной минуты не парюсь на ее счет. Через месяц встретимся, и если сложится – то хорошо, а если не сложится – да и фиг с ним. Конечно, я был бы не против, но не факт, что я ей нужен. Может, она с кем-то уже давно и прочно. Во всяком случае, думал я не о ней.

– А о ком?

– Да так, по работе… Родились кое-какие идеи… Вот ты же финансами занимался, верно?

– Верно, – осторожно подтвердил Сергей.

Только одному Артему он рассказал о своих злоключениях с поисками работы, для всех остальных он хотел оставаться грузчиком.

– Значит, ты лучше многих понимаешь, в чем основной диссонанс современного маркетинга в России. Восемьдесят процентов рекламы и компаний по продвижению ориентированы на контингент в возрасте до тридцати пяти лет, то есть на тех, кто больше всех хочет потреблять. Заметь себе: именно хочет. Но не потребляет, потому что у них нет денег. Молодые еще не заработали на все эти цацки с баснословными ценами. Они либо их не покупают, либо просят денег у родителей. А восемьдесят процентов держателей денег – это как раз поколение родителей. Как заставить молодых захотеть – все отлично знают, а вот как заставить родителей за это заплатить – большой вопрос. Кроме того, родители у нас такого хорошего возраста, когда у них есть не только подросшие дети, но еще и собственные родители, которые в подавляющем большинстве своем вообще неплатежеспособны, но потребности-то у них есть, и дети этих стариков, то есть родители наши, готовы покупать для них товары и услуги. Мне нужно сделать проект, разработать маркетинговую стратегию, которая позволит формировать у старшего поколения потребности, а у среднего поколения – готовность их оплачивать наряду с готовностью платить за желания собственных детей.

– Так ты именно поэтому ввязался в эту историю с семидесятыми?

– Конечно. А ты почему? Ты вроде говорил, что у тебя какие-то личные мотивы, типа перекантоваться нужно до новой работы, но почему ты так стремительно уволился, не объяснил.

К платформе подошла электричка, и Сергей с облегчением ухватился за возможность не отвечать на сложный вопрос.

– Счастливо тебе доехать, – сказал он Артему, – через месяц увидимся.

– Не знаю, не уверен. Мне кажется, я уже понял достаточно, чтобы доделать свой проект. Буду через неделю подавать на конкурс, у нас в городе построили сетевые гипермаркеты, и головной офис набирает маркетологов, работа интересная и зарплата очень хорошая, хочу попытать счастья. Если меня возьмут, то через месяц я не приеду.

Артем вскочил в тамбур, двери закрылись. Сергей долго еще стоял на платформе, глядя сначала вслед уходящему поезду, потом на опустевшие рельсы. Ему было грустно. Почему-то он был уверен, что Артема непременно возьмут на интересную и высокооплачиваемую работу. И это означало, что на основном мероприятии его не будет. Жаль.

В кармане блямкнул телефон, извещая, что пришло сообщение. Сообщение было от закадычного друга Вовки. «Ты куда пропал, Гребенев? Работа все еще нужна? Деньги скромные, но с проживанием». Сергей собрался было перезвонить, поговорить, но вспомнил, что теперь нужно жестко экономить. Сообщение обойдется дешевле. Конечно, если переписываться в вотсапе, то получилось бы вообще бесплатно, но для вотсапа нужен интернет, а Сергей в целях экономии перешел на самый дешевый тариф без доступа в сеть, тем более что и телефон у него совсем старой модели, интернет не поддерживает. Быстро написал: «Что нужно делать? Свободен до конца июня». Ответ не заставил себя ждать: «Соседи построили дачу, заезжать будут в июле, до заезда нужно охранять».

Вот и отлично. Снимаемая квартира обходится дороговато, а тут – бесплатное жилье. Он вернется в свой родной город, пойдет в магазин, где подрабатывал грузчиком, попросит отдать ему пса Филю на месяц, и будут они вдвоем охранять свежепостроенную дачу какого-то богатея. Потом он приедет снова в поселок на целый месяц, а потом… Потом что-нибудь да будет, не может же быть, чтобы ничего не было. Однако жизнь-то налаживается!

Только ему все равно почему-то очень грустно и очень горько.

* * *

В вокзальном буфете Сергей купил чизбургер и банку джин-тоника. До поезда оставалось чуть меньше часа, и молодой человек бесцельно слонялся то по зданию вокзала, то по одной из четырех платформ. Объявили прибытие поезда из Москвы, и Сергей нос к носу столкнулся с завхозом Юрием.

– Ты еще здесь? – удивился завхоз. – Вроде вы с Артемом давно уехали из поселка…

– Мы пораньше выехали, чтобы Артем на самолет успел. А вы что тут делаете?

– Московский поезд встречаю, доктор приезжает.

– Какой доктор?

– Тот, который через месяц всех вас лечить будет. Извини, парень, мне к восьмому вагону надо, а то разминемся.

Юрий быстро направился к нужному вагону. Сергею стало интересно, и он не спеша двинулся следом. Через короткое время он увидел, как завхоз подошел к вылезшему из поезда высокому сухопарому мужчине с длинным хмурым лицом, пожал ему руку. Сергей двинулся им навстречу.

– Здравствуйте, – дружелюбно произнес он, когда завхоз и доктор приблизились. – Юрий сказал, что вы тоже будете на основном мероприятии. Я – Сергей, меня отобрали для участия в проекте.

Доктор посмотрел на него не сказать, чтоб уж очень приветливо, но руку все-таки протянул:

– Эдуард Константинович Качурин. Да, я врач-терапевт, буду оказывать первую медицинскую помощь.

– По протоколам семидесятых годов, – непонятно добавил Юрий и почему-то усмехнулся. – Так что если ты привык, что тебе на каждый чих дают таблетку, а занозы вытаскивают под наркозом, то лучше не приезжай.

Они втроем шли в сторону выхода на привокзальную площадь, где Юрий оставил свой пикап.

– Не понял про протоколы, – вопросительно произнес Сергей.

Качурин откашлялся, прежде чем начал отвечать.

– Мне сказали, что медицинскую помощь я должен оказывать ровно в тех объемах и теми средствами, которые официально существовали в семидесятые годы в советских медицинских учреждениях. Например, если вы поранитесь, то рану я буду обрабатывать веществами, которые вызывают сильное щипание и жжение. Сейчас существует множество дезинфицирующих средств, в которых нет спиртовой составляющей, и они не причиняют больным ни малейшего дискомфорта. Но в семидесятые годы у нас таких средств не было. А если у вас заболит зуб, то я ничего не смогу предложить вам, кроме анальгина или тройчатки. Никаких сильных обезболивающих, которые сегодня вы можете купить в любой аптеке.