Пуговица - Ирэн Роздобудько Страница 28

— Не могли бы вы мне помочь? Я ищу вот эту женщину. Она была здесь примерно год назад… — без долгих предисловий сказал я.

Лицо администратора удивленно вытянулось. Я сунул ему под нос снимок. Он вежливо взял его в руки, пристально посмотрев на меня:

— За один сезон у нас бывает несколько тысяч гостей…

— Я надеюсь на вашу профессиональную память, — решил польстить я и не ошибся. Администратор стал серьезно рассматривать снимок, его усы забавно подергивались.

— Возможно… — бормотал он, — возможно…

Я ждал. Я не мог его торопить. Сердце стучало, как отбойный молоток.

— Ну конечно! — просияло лицо администратора. — Господи, это же наша любимица — Энжи Маклейн! В прошлом году она отдыхала тут с мужем и всех просто очаровала!

Чужое иностранное имя отрезвило меня. Я стоял, как истукан, чувствуя, как глупа вся эта затея, как глуп и ничтожен я сам, окончательно потерявший контроль над собой.

— Вот как… Выходит, я обознался… Простите.

— Миссис Энжи — художница, — продолжал с восторгом администратор. — Вот, взгляните, какую картину она нам подарила! — Он махнул рукой, указывая куда-то в глубь холла.

Я оглянулся. И снова сердце дало такой мощный толчок, что я едва устоял на ногах. Этого не может быть! Знакомая, так любимая мною манера письма, прозрачность и четкость всех линий, чистые цвета… Я едва сумел взять себя в руки.

— Вы что-нибудь знаете о ней?

— Если вы так интересуетесь этой художницей, вам лучше поговорить со Зденкой. Это — горничная. Она тогда работала на третьем этаже… А от себя могу добавить, что миссис Маклейн — сущий ангел. Такие встречаются редко. Всегда улыбается, всегда расспросит, посочувствует… За какие-то пару дней выучила наш язык. Ее здесь многие запомнили.

— Так она американка?

— Муж у нее точно оттуда. А вот она… Не уверен. Я американок видел, они — другие. Да вы со Зденкой поговорите, она сейчас как раз здесь, дежурит на третьем…

— Еще один вопрос: вы ведь регистрируете своих гостей, записываете адреса?

— Конечно. Если вас интересует ее адрес — я даже могу поискать визитку. Кажется, она ее оставляла. — И администратор начал рыться в ящике бюро. Я смотрел на него, как на фокусника в цирке. Мне казалось, еще миг — и он вытащит что-то очень мне знакомое — ленточку, заколку, записку… Но он протянул мне маленькую карточку, на которой латиницей было напечатано незнакомое имя и адрес электронной почты.

Я поблагодарил и поднялся на третий этаж, разыскал комнату для горничных. Там сидела полнотелая брюнетка в кружевном фартучке. Едва я успел сказал, чего от нее хочу, как Зденка, округлив глаза, рассыпалась в дифирамбах этой самой Энжи Маклейн и, конечно же, сразу узнала ее на фотографии.

— У меня есть точно такая же! — сказала она. — Энжи мне сама подарила. Я попросила — и она подарила. Вообще-то нам запрещено общаться с клиентами, но Энжи… Она такая… Вы не представляете! Мой сын Цэка — тот еще сорванец, я вам скажу! — записался в музыкальный класс. Он просто поведен на музыке, а скрипки-то у нас не было. Стоит она дорого — мне не по карману. Я случайно (не подумайте ничего такого — я не просила!) сказала об этом, так миссис Маклейн повела его в магазин и выбрала самую хорошую скрипочку! Я так плакала тогда… Я ведь Цэку, негодяя эдакого, сама воспитываю — уже из сил выбилась. Думала, пропащая душа! А она ему — скрипочку! И знаете, он сейчас самый лучший ученик в классе! Вот недавно концерт давали в самой Подгорице! — Глаза у Зденки наполнились слезами, она достала носовой платок, вытерла их и снова заговорила. — Я теперь как услышу, что он играет, — так мне сразу голосок миссис Маклейн и слышится. Недаром у нее имя такое — Энжи, ангел то есть…

Я закашлялся. Зденка похлопала меня по спине.

— Что еще господин хотел услышать? Господин знает Энжи? Если знает — пусть скажет ей, что Зденка за нее Богу молится…

— Нет… — хрипло сказал я — я не знаю Энжи…

Я попрощался. В холле кивнул приветливому администратору, бросил последний взгляд на картину… И быстро пошел к шоссе.

Завтра у меня самолет. Нужно вернуться в свой отель, собрать вещи. Всю дорогу я держал визитку в руке, время от времени подносил ее к глазам, читал чужое имя, чужой адрес, написанные на чужом языке. Энжи Маклейн. Абсурд какой-то! Энжи — «ангел». А может быть, все таки — Анжелика?

Но ведь она так не любила это имя!

8

…Я отбросил все догадки типа «не может быть!». Сейчас не до этих восклицаний. Нужно собраться с мыслями и выяснить все до конца. И все же… И все же — не может быть!..

На следующий день около пяти вечера я уже открывал дверь своей квартиры. Есть мне не хотелось. Выпить, как ни странно, тоже. Хорошо, что в доме нашлась банка с кофе. Я выложил на стол визитку и фотографию. В который раз тупо уставился на них. Как такое могло случиться? Почему? Я ведь хорошо знал Лику — она не могла так просто сбежать. Тем более — с каким-то мужчиной. Все это было из области фантастики.

Потом мои мысли заработали в другом направлении, и от этого стало еще больнее. Удивительно: совсем чужие, посторонние люди запомнили ее, отзывались как о какой-нибудь «матери Терезе»… Почему же я ничего этого не замечал? Нет, конечно, я умилялся ее искренности, наивности. Но чаще всего они меня раздражали… Теперь я готов был выть. Она, видимо, действительно была уникальной, и выбрала меня для своей преданной и тихой любви. Я бы мог быть с ней счастлив и спокоен! Я впивался глазами в фотографию и видел еще кое-что: она была необычайно привлекательна. Не дитя, не царевна-лягушка… Я вспоминал каждый миг с ней и все больше убеждался, что Лика — теперь уже недосягаемая и непонятная — это то, что я искал всю жизнь.

Но что же все-таки случилось? Что произошло в тот последний день? Утром я буквально выставил ее за дверь. Я был рад, что она уезжает… Но ведь она так этого не хотела! Что же было после того, как я застегнул ее курточку и закрыл за ней дверь?

Этот ужасный разговор с ее матерью, жуткая ночь, после многочасовой и изнурительной прогулки по всем кабакам, которые попадались мне на пути. Что еще? Ах, да. Этот проклятый шкаф, который напугал меня ночью. Во время поисков у меня не было желания думать о нем. Понятно, что его заказала Лика. Но кто привез? Когда? Возможно, она сама? Значит, она возвращалась домой? Тогда почему не оставила даже записки, если хотела сделать сюрприз?

«А разве я искал?!» — чуть не закричал я.

Бросился в комнату. Было уже довольно поздно, «многоуважаемый шкаф» маячил в темноте, как «Титаник», поглотивший в себе все ее вещи, которые я так и не решился пересмотреть. Я начал судорожно доставать их и тщательно перетряхивать каждую… Кроме боли и бешеного сердцебиения, эти поиски ничего не принесли. Когда все содержимое шкафа уже валялось на полу, я еще раз осмотрел объемное днище и в дальнем углу обнаружил… пуговицу. Ту самую пуговицу с ее курточки! «Этот ангел тебя обожает…»