Куриный бульон для души. Прощение исцеляет. 101 теплая история о том, как оставить прошлое и начать двигаться вперед - Эми Ньюмарк Страница 28

Всю жизнь она страдала от тяжелой формы бронхиальной астмы. Задыхалась и кашляла почти все время. Весной, когда цвели деревья, летом, когда воздух был перенасыщен пыльцой или тополиным пухом, осенью, когда от влажности в помещениях активизировалась плесень, зимой, когда легкие раздражал холодный морозный воздух. Мама чувствовала себя хорошо в очень редкие моменты – если погода была более-менее благоприятной. Вот тогда-то мы и отрывались на полную катушку – радовались жизни, пока эту радость снова не обрывала астма.

Когда мне исполнилось двадцать, мама стала чувствовать себя чуть легче. Промежуток между приступами начал увеличиваться, и, казалось, болезнь ненадолго стала отступать. Огромную помощь приносили некоторые новые лекарства и рекомендации диетолога, благодаря которым мамины легкие начали лучше справляться с нагрузкой и ее выносливость повысилась. Вскоре она почувствовала себя еще лучше. И все чаще я стала видеть ее энергичной и полной сил. Меня радовало то, что мама перестала зависеть от своей болезни, и теперь мы могли чаще встречаться и устраивать совместные путешествия и прогулки в любое время. Иногда даже ездили вместе в отпуск. Нам было очень весело в те времена!

Но вскоре я забеспокоилась, заметив, что с мамой творится что-то не то: уж очень она стала энергичной для хронического астматика. Как-то в одной из поездок я обнаружила, что не поспеваю за ней на экскурсии. Она была просто неутомима! «Что-то здесь не так», – подумала я. Мне было двадцать, я не жаловалась на здоровье (могла пройти за день несколько миль), но мамин энтузиазм заставил меня заподозрить неладное.

– Откуда у тебя столько энергии? – спросила я в шутку, когда мы вернулись в отель. – Ты сегодня практически пробежала весь маршрут.

Вынув из своей дорожной сумки пузырек с таблетками, мама потрясла им, точно погремушкой, и, смеясь, ответила:

– Это все благодаря им! – Она имела в виду стероидные препараты, которые врач назначил ей от приступов астмы. – Я просто принимаю чуть больше обычной дозы. Энергии в разы прибавляется.

«Так вот в чем дело!» – призадумалась я.

– Ты уверена, что не навредишь себе? Мне кажется, раумнее все-таки придерживаться точной дозировки, – заметила я, стараясь не показать тревогу.

– Доктор сказал, я могу при необходимости чуть увеличивать дозу, – ответила мама, беззаботно махнув рукой. – Он сказал: ничего страшного в этом нет. Просто, когда почувствую себя лучше, нужно сразу вернуться к прежнему количеству таблеток.

– Ну хорошо, – кивнула я (мне очень хотелось ей верить). – Раз доктор так говорит, значит, вероятно, знает, что делает…

Но все равно у меня появилось какое-то неспокойное чувство и мучительно засосало под ложечкой. Я была не уверена в разумности маминых действий и разумности врача, который дал такой совет.

Шли годы, а мама продолжала следовать своей, казалось бы, такой безобидной привычке принимать лекарство в соответствии со своими потребностями. Теперь мы жили в разных местах – я переехала в собственный дом и вышла замуж. Мы стали видеться реже, хотя по-прежнему оставались близки. У меня была своя семья, за мамино здоровье я волновалась теперь намного меньше, потому что мне казалось, что она с каждым годом чувствует себя лучше, хотя иногда и жалуется на усталость.

Но скоро я снова начала замечать, что мама то и дело хватается за ингалятор. Когда я однажды спросила ее, все ли хорошо, она бодро ответила:

– Все нормально. Это просто возраст. Ты же знаешь, с годами я не становлюсь моложе.

Однако через пару месяцев после этого разговора я по-настоящему испугалась, когда случайно увидела мамины руки, сплошь покрытые фиолетовыми синяками.

– Что это?! – воскликнула я.

– Это побочный эффект от лекарств, – призналась она и объяснила, что после многих лет неправильного употребления стероиды начали атаковать ее организм. Лекарства, от которых она зависела ради сохранения здоровья, теперь начали убивать ее.

В жизни мне не раз приходилось наблюдать, как некоторые мои друзья, знакомые или члены семьи борются с серьезными болезнями. Кое для кого (в том числе и для мамы) эта борьба обернулась долгим, печальным путешествием к финишу. Мы пропустили момент, когда мамино здоровье постепенно стало разрушаться. Слабея, мама год от года делалась все более немощной, пока в конце концов полностью не начала зависеть от меня. Я сопровождала ее на каждом шагу: возила на приемы к врачам, ухаживала за ней, когда она лежала в больницах, катала на прогулки в инвалидном кресле, купала и кормила. Я была с мамой до самого горького конца, пока она не умерла.

Все эти годы, в течение которых я ходила за ней, я подавляла свою досаду. И в конце концов в какой-то момент обнаружила, что моя сдерживаемая злость сильнее меня, и я уже не могла ею управлять. Я думала тогда, что имею полное право злиться на маму за то, что она так безответственно распорядилась своей жизнью и в результате погубила не только себя, но и угробила меня.

Я состарилась и даже не заметила, как это произошло! Когда я смотрела на себя в зеркало, то видела седые волосы, осунувшееся лицо, угрюмый взгляд, опущенные уголки губ. Конечно же, это меня не радовало, а злило! Я пропустила огромный отрезок жизни, ухаживая за мамой и выполняя для нее роль сиделки! Я бросила все и всех, чтобы заботиться о ней. Мои друзья больше не приглашали нас с мужем в гости, потому что знали, что у меня не найдется времени для них. Да и с мужем мы почти перестали куда-то выезжать, гулять вместе – все мое время было отдано маме.

И все из-за того, что она так сильно хотела жить, но все равно умерла раньше времени из-за своего легкомысленного отношения к собственному здоровью!

Долгое время мне было трудно примириться с тем, как сложилась моя жизнь. Я была разочарована и очень зла. Дошло до того, что я не могла без гнева видеть мамины фотографии, если они попадались мне на глаза. Мне хотелось разорвать их в клочья! Все, что напоминало мне о ней, приводило меня в ярость. Я даже отказалась готовить ее любимые блюда, потому что от них обострялась моя боль. Я выбросила ее одежду, а украшения раздала родственникам. Я не хотела, чтобы в моем доме хоть что-то напоминало о ней.

Как-то раз, просматривая старые папки, я наткнулась на нашу общую фотографию, сделанную в один из совместных отпусков. Мы стояли рядом и улыбались. За нашими спинами расстилалась гладь океана. Это был чудесный солнечный день, я очень хорошо его помнила! За несколько часов до того, как был сделан этот снимок, мы с мамой смеялись до коликов в местном магазинчике, когда примеряли откровенные купальники, надеть которые на публике у нас никогда бы не хватило смелости. А позже мы также весело провели время в ресторане, в котором угощались креветками на гриле и свежей зеленью. Это был один из самых лучших дней нашей общей жизни! И, возможно, он бы никогда не случился, если бы не мамино безрассудство – не ее злоупотребление лекарствами.

И тут я словно прозрела!

Взяв эту фотографию, я написала внизу: «Я прощаю». А вслух сказала: