Слева молот, справа серп - Михаил Шахназаров Страница 27

– Не спорю, говорил. Но мы уже на финише авантюры. А финиш должен быть красивым. Теперь слушай. Для обхаживания слуг народа набирают официантов из хороших ресторанов. Набирают, естественно, лучших. А Шнапсте работает в дорогом кабаке.

– Рома, моя соседка по дому работает в ресторане «Сените». И как премия за хорошую работу – обслуживание партийных банкетов, – перебил Андрей. – Все эти места давно распределены.

– Знаю. Но если Малютка Джоки похлопочет перед своими вышестоящими товарищами, Гвидо может прокатиться с нами. А это вполне реальный, осязаемый, так сказать, шанс наладить отношения с обладателем микропениса. Да и сам знаешь – для халдеев обслужить горкомовских «шишек», это как для проститутки из «Метрополя» у Антонова или Кобзона отстрочить.

– Других вариантов по выходу из ситуации нет?

– Если этот сработает, другие не понадобятся.

– Ром, а надо ли ему это? Он и так себя неплохо чувствует.

– Ты не понял. В поездке у нас появится возможность нормально с ним поговорить и постараться решить проблему.

Малютке Джоки идея пришлась не по душе. Шнапсте он помнил и помогать ему в чем-либо желанием не горел. Но после недолгих уговоров дал согласие и гарантировал результат. Оставалось сообщить приятную новость Гвидо. Жребий бросать не стали. Номер набрал Андрей:

– Гвидо, это вас Марьин беспокоит.

– Кто-кто?! Не всю совесть еще пропили, шаромыжники? Когда я могу заехать за деньгами? – вспылил Шнапсте.

– Гвидо, прошу вас, успокойтесь. Звоню вам для того, чтобы сообщить хорошую новость.

– Достали еще несколько ампул с каким-нибудь ядом, чтобы втюхать мне рублей за триста и в муках отправить на тот свет?

– Гвидо, ну правда не смешно. Мы сами очень переживаем за результаты эксперимента…

Шнапсте начал орать в трубку:

– А-а-а! Так все же эксперимента?! Уколы, чеснок, ху. ва гимнастика! Все было экспериментом над живым половым органом? То есть над живым человеком. Вы мне здоровье угробили!

– Гвидо, пожалуйста, не цепляйтесь к словам.

– А я не цепляюсь к словам. У меня расшатаны нервы, нарушен сон, грядут неприятности по работе!

– Неприятностей не будет, Гвидо. Послушайте меня внимательно. В Лимбажи отправляется «Поезд дружбы». Едут товарищи из горкома партии, руководство и передовики завода «ВЭФ». Ну и конечно же, представители органов печати. Благодаря нашим хлопотам вам доверят право обслуживать высокопоставленных товарищей. И в поездке мы постараемся уладить возникшую ситуацию.

– Я вам не верю. Вы аферисты. Потом скажете, что все сорвалось, а ваши хлопоты, к сожалению, были напрасными. Или сделаете очередную гадость.

– Не буду вас переубеждать, Гвидо:

Слово Малютка Джоки сдержал. Кто-то мог пользоваться блатом, Малютка Джоки благодаря нему жил и продвигался. Малютку Джоки знали все! Продавщицы бонного магазина, рубщики мяса на Центральном рынке, хоккеисты рижского «Динамо» и даже известный на всю страну композитор. Вопрос с отправкой Шнапсте в поездку был решен за несколько минут. Директор ресторана тут же вызвал Гвидо.

– Попросили отправить тебя на обслуживание «Поезда дружбы». Интересно, с чего бы это? Не «конторские» дела?

– Отголоски недавнего инцидента.

– Фехтовальщик на куриных ляжках решил реабилитироваться?

– Можно сказать и так.

– Гвидо, я как посмотрю, ты в последнее время странным каким-то стал.

– Обстоятельства.

– Главное, чтобы обстоятельства на сей раз с тобой злой шутки не сыграли.

Летом у возвышающихся над привокзальной площадью часами было особенно многолюдно. Юнцы с дешевыми букетами, собирающиеся в Юрмалу отпускники, доступные привокзальные барышни. Терпеливые граждане выстаивали длинную очередь к тележке с мороженым. Отважные покупали с лотка пахучие, лоснящиеся от жира беляши. Рома называл это игрой «отыщи мизинец». Малютка Джоки подошел вовремя. Пепельного цвета рубашка с коротким рукавом, бежевые штаны, коричневые мокасины с замысловатой плетенкой. На этот раз «дипломат» был без проволоки. На плече болталась спортивная сумка синего дерматина с надписью «Rally». Андрей немного припозднился. До отправления поезда оставалось время, и троица направилась в кафе «Стометровка» – длинное, узкое помещение с шестью расположенными в ряд барными стойками.

– Круизу под названием «Один раз в год сады цветут» дан старт, – провозгласил Малютка.

– Главное, чтобы финиш удался, – понадеялся Рома.

Марьин промолчал. Он клятвенно обещал Свете провести время без приключений, отлично понимая, что это невозможно. Выпив по сто граммов бальзама с кофе, друзья вышли на перрон. Потные оркестранты играли «не кочегары мы, не плотники». Активный мальчик лет восьми, дергая маму за руку, спрашивал, не началась ли война. Малютка Джоки погладил ребенка по стриженой «лесенкой» голове. Отеческим тоном произнес:

– Это не война, малыш. Это начало подвига. Большого подвига в битве за урожай.

– А почему вы не в форме для битвы, дядя?

– Как раз сейчас я в форме. В самой что ни на есть лучшей форме. Как и твоя красивая мамочка.

Мило улыбнувшись, мамаша поймала сальный взгляд Малютки.

Под звуки меди хмурые грузчики толкали перед собой тележки, груженные спецпровизией. Ящики с бальзамом, водкой, вином и пивом. Короба с консервами, лотки с миногой, угрем и мясными деликатесами. Бронзовые тушки копченых куриц в этом ряду выглядели вполне заурядно. У бетонного столба с надписями «Zorro» и «Аэрофлот Монике в рот» стояла шеренга недовольных пионеров. Вожатая требовала улыбок и огонька в глазах.

За играющим глянцем локомотивом выстроилось четыре вагона. Первый – для партийного и заводского руководства. Новенький – в окнах голубые занавесочки с рюшами. Чрево второго поглощало еду из сновидений среднестатистического обывателя. У его железных ступенек стоял Гвидо Шнапсте и сверял по накладной количество продуктов. В третий, купейный, грузили аппаратуру телевизионщики, карабкался пишущий люд. Четвертый вагон был плацкартными. Его полки предназначались для живой Доски почета, а именно для инженерно-технических работников завода «ВЭФ».

Оркестранты заиграли универсальную для всех событий композицию «Прощание славянки». Прикурив от сигареты Хузина, Малютка Джоки начал пританцовывать, размахивая ладошками на манер дирижера. Завидев группу товарищей в строгих костюмах, принял стойку «смирно». Вышагивай эти люди по перрону даже голышом, в них все равно без труда можно было бы угадать аппаратчиков. Походка и взгляды копировали персонажей кинематографических агиток. Один из товарищей нес в руках зачехленный аккордеон. Усталые пионеры взметнули руки в приветствии. Выдав речевку, выполнили команду «направо» и двинулись к выходу с перрона. В хвосте процессии партийцев бодро вышагивал главный редактор газеты «Сельская жизнь» Айгар Калвитис. Рома сплюнул на мягкий от жары асфальт: