Алый чиж - Андрей Анисимов Страница 27

По объемам и разнообразию будущего меню Воропаев понял, что сегодня в одиночестве ему обедать не придется.

В полдень появился катер. Одна из секций ажурной ограды медленно опустилась и судно осторожно вошло в лагуну. Воропаев, надев чистые брюки и рубашку, отправился к причалу.

Жан-Поль Мари оказался крепким широким человеком с коротко подстриженной головой десятилетнего мальчугана. Но совершенно седой. На вид ему было не больше пятидесяти, а при той легкости, с которой он спрыгнул с трапа, и в это верилось с трудом. Жан-Поль Мари долго жал руку орнитологу и извинялся за свое вынужденное неуважение к гостю. Затем представил друзей. С катера сошли, кроме хозяина, молодая леди и двое мужчин. Воропаеву показалось, что одного из них он где-то видел раньше. Но факта знакомства припомнить не мог.

Компания сразу направилась в столовую. Стол слепил белоснежностью скатерти и салфеток, золотом вышитых вензелей, блеском хрусталя. Фарфор столового сервиза, также белоснежный, без росписи и позолоты, казалось, даже просвечивал.

Жан-Поль предложил Воропаеву место рядом с собой, а леди и мужчины сели напротив. За обедом говорили о французской кухне. О том, что здесь на юге она, как и мафия, смешивалась с итальянской. Вспомнили о теннисном турнире и долго спорили о сумме приза. С десертом перешли к политике, чему послужил смешной рассказ молодой леди о том, как она посоветовала премьер-министру в шутку запретить курение в кафе. Теперь вышел закон. Франция разбирается, хорош он или нет. Не дошло бы до революции.

Ругали правительство за налоги. Брать стали больше, а на социальные программы выделяют меньше. Стараются спустить все проблемы на местные бюджеты. Жан-Поль переводил для Воропаева. Ученому все время хотелось спросить о деле, ради которого он сюда приехал, но внутреннее чутье подсказывало, что сейчас делать этого не следует. Темы беседы для русского были не всегда интересными, поэтому орнитолог расправлялся с блюдами, которые менялись, словно по мановению волшебной палочки, и исподволь изучал окружающих.

Молодая леди и кудрявый джентльмен, имена которых Воропаев сразу не запомнил, а переспрашивать стеснялся, общались накоротке, как старые друзья. Смуглый брюнет со знакомым ученому лицом держался обособленно и тоже, как показалось орнитологу, наблюдал за ним. Жан-Поль выглядел солидно, как хозяин, но без чванства. Молодая леди при ближайшем рассмотрении не казалась такой молодой. Еле заметная косметика, манера разговаривать и подавать себя наводили на подобные мысли…

В очередной раз поймав заинтересованный взгляд смуглого мужчины, Воропаев опять попытался вспомнить, где он видел его раньше. Когда глаза их встретились, смуглый одними зрачками улыбнулся орнитологу. Ученому даже показалось, что ему подмигнули, хотя ничего подобного смуглый мужчина, конечно, не сделал.

К каждому новому блюду появлялся новый сорт вина. Вина хвалили, что доставляло удовольствие хозяину. Молодая леди первой отметила, что про русского забыли. Обратив на это внимание остальных, она спросила Воропаева, как русские относятся к Ельцину. Вопрос для ученого оказался неожиданным. Во время путча он ходил к Белому дому на Набережной, но руководили им в те дни не любовь к Ельцину, а отвращение к тем, другим. Сейчас все наверху в России ему представлялось грязным и бездарным, но делиться этим с иностранцами Воропаев счел неприличным.

– Я не знаком с Ельциным, – ответил ученый, чем вызвал дружеский смех за столом.

Его сочли остроумным и задали еще несколько вопросов на русскую тему. Воропаев кое-как выкрутился, после чего о нем забыли. Жанин подала сыры. Ученый понял, что обед близится к концу. Он про себя дивился не без злорадства обилию и разнообразию еды, которую поглощали за обедом. Российское мнение о французах как гурманах, но малоежках, не подтверждалось.

«Такие же обжоры…» – веселился Воропаев.

После обеда кудрявый господин и леди укатили на серебристом «ситроене».

– Поискать что-нибудь занятное на предмет подарков, – сообщила молодая леди.

Смуглый уселся с газетой на веранде, Жан-Поль пригласил Воропаева на верхнюю террасу. Там на столе лежала коробка с сигарами, апельсины, нарезанный желтыми кругами сочный ананас и на отдельном столике стояли бутылки с крепкими напитками. Маленький магнитофон тихо мурлыкал танцевальный мотивчик. Мужчины уселись в шезлонги. Воропаев не курил, а Жан-Поль с видимым удовольствием обрезал сигару, добыл из кармана плоскую золотую зажигалку и с наслаждением затянулся. Жан-Поль не спешил. Он выключил магнитофон, налил себе коньяку, а Воропаеву, по его просьбе, виски. Погрел коньяк в ладонях и торжественно произнес:

– Господин ученый, вы должны меня простить за некоторую мистификацию. Никакого Алого Чижа на Кот Д’Азюр не водится.

Жан-Поль сделал глоток и посмотрел, какое впечатление он произвел своим заявлением на собеседника. Воропаев молчал, решив пока никак не реагировать на это бесстыдное, с его точки зрения, признание. Не дождавшись реакции, Жан-Поль продолжал:

– Проведя психоаналитический анализ, специалисты моей фирмы пришли к выводу, что только Алый Чиж может вынудить вас совершить эту поездку. Мои ребята приняли верное решение. Вы здесь.

Воропаев всех предсказателей, социологов и прочих исследователей общественного мнения считал болванами. И сейчас, глядя на спокойную синеву моря, раздраженно думал, как десяток таких болванов решали, чем его, Воропаева, выманить из Москвы. Теперь каждый получит премию или повышение по службе…

– Вы меня слушаете? – поинтересовался Жан-Поль.

– Очень внимательно, – подтвердил Воропаев.

– Судьба предоставила вам шанс, – в голосе Жан-Поля появилась торжественность. – Такой шанс выпадает одному на десять тысяч. Судите сами. С момента, как вы откликнулись на наше предложение, вы уже живете как миллионер. Лазурный берег – самый дорогой курорт Европы. – Жан-Поль вынул из своего кейса маленький компьютер. – Ваше проживание уже обошлось фирме в семь тысяч долларов.

– О приглашении я не просил, а жить мог гораздо скромнее, – раздраженно ответил Воропаев.

– Дело не в вас, мой друг, – улыбнулся Жан-Поль. – Престиж нашей фирмы не позволяет принимать гостей на другом уровне. К примеру, мне нравится «гольф», а я вынужден ездить на «ситроене».

– Это ваши проблемы. Мне бы хотелось услышать, зачем понадобился я.

– Не стоит волноваться, – Жан-Полю понравилось, что русский проснулся. – Вам некуда спешить, господин Воропаев. Самолет через пять дней. У нас достаточно времени. Я должен вести переговоры по порядку. Дело слишком для меня серьезное…

– С чего вы взяли, что я волнуюсь? – удивился Воропаев. – Я не волнуюсь, а злюсь. Это два разных состояния. При случае ваши аналитики вам это пояснят. Я весь – внимание. Готов слушать всю неделю… Конечно, в перерывах хотелось бы иметь возможность подкрепиться и поплавать.

– О’кей! Вижу, не ошибся, считая вас умным партнером. Еще виски?

– Пожалуй.