Алый чиж - Андрей Анисимов Страница 26

«Надо следить за прислугой», – ученый облегченно вздохнул.

Теперь есть задача. Воропаев вернулся на виллу. Ужинать ему не хотелось. Он пожевал инжира и подумал, как хорошо было бы позвонить Гвоздиной и высказать ей все, что считает нужным в связи с этой поездкой… Но тут Воропаев сообразил, что телефона на вилле нет. Этот факт представился орнитологу не менее зловещим, чем запертые ворота. Он послонялся по вилле с целью еще раз в этом убедиться. Телефона ученый не нашел.

В тягостном раздумье о своем странном положении он уснул в верхней спальне с песочным ковром. Уснул, настежь раскрыв окна, под тихий шум моря, и встал утром уже не в столь мрачном расположении духа.

Самый угрюмый человек, если он проснулся ранним утром в этом сказочном уголке божьего мира и огляделся вокруг, должен был бы улыбнуться и поблагодарить всевышнего. Воропаев по натуре никогда не был мрачным ученым занудой. В гранях его характера, наряду с необходимой для всякого естествоиспытателя усидчивостью, уживалось озорство и бесшабашная веселость в редких случаях удачи, ироничность по отношению к себе и другим. Встав с постели и оглядев утреннее Средиземноморье, Воропаев скатился в чем мать родила вниз, резво проплыл вдоль ажурной ограды, принял душ, дивясь странностям зарубежной сантехники, оделся и направился на кухню. Позавтракав куском малосольной рыбы, напоминающей лосося, выпив пива из новой порции, ученый пошел на пляж.

Сегодня он имел намерение следить за Жанин. Чтобы не вызвать подозрения негритянки, он решил изображать безмятежное довольство жизнью. С утра это ему удавалось. Ровно в час Жанин подала обед в столовую. Дул легкий ветерок, и негритянка решила, что на веранде холодно. Здоровенный негр не появлялся. Видимо, стерилизация спален происходила на вилле не каждый день. Воропаев заранее прихватил журнал из библиотеки. В конце обеда он взял журнал в руки и стал поглядывать на Жанин. Он ждал, когда девушка закончит работу и начнет собираться восвояси.

Открыв журнал на первой попавшейся странице, Воропаев обомлел. С большой фотографии на развороте, источая оптимизм и немного щурясь, сверкала очками Лена Гвоздина. И как бы для того, чтобы у орнитолога не возникло сомнений в подлинности снимка, на заднем плане глупо улыбался шеф Лениной редакции под руку с бронзовым господином в белом костюме с сияющей звездой на лацкане пиджака. Шефа Воропаев знал лично, а бронзового господина видел на дорожном снимке своей подруги.

Когда ученый вспомнил о Жанин, девушки уже не было. Воропаев оставил раскрытый журнал на столе и бросился к воротам. Никого не обнаружив, он вернулся в столовую. Журнал со стола исчез. Орнитолог обшарил весь дом, но журнал как сквозь землю провалился. Ученый окончательно запутался. Пришлось взять себя в руки и разобраться со всеми событиями по порядку. Воропаев спустился к морю и, шагая взад-вперед по причалу, задал себе первый вопрос:

– Куда исчез журнал? Испариться он не мог. Выходит, похищен. Из этого следует, что, кроме Воропаева, в доме кто-то есть. Вывод. Его не только заперли, но и стерегут. Вопрос второй. Как Гвоздина сюда попала? От этого вопроса, возможно, зависит решение всех остальных.

Ученый вернулся на виллу, взял письмо Жан-Поля, перевернул его чистой стороной и написал «Версия № 1». Затем разжег камин, устроился в кресле и стал думать. Через полчаса первая версия выглядела так: Гвоздина договорилась во время симпозиума о заграничной карьере Воропаева. Зная, что по своей воле он местожительства и службу менять не захочет, она подговаривает своих новых знакомых выманить ученого на Алого Чижа. А выманив, поставить перед фактом выгодной для него, с точки зрения Гвоздиной, карьеры. Если эта версия верна, Жан-Поль должен появиться с предложением. Правдоподобна ли такая отгадка? Правдоподобна, если представить, что Воропаев не изучает пернатых, а изобретает бомбу. Надо смотреть на вещи трезво. Его встречали на дорогой машине, везли на шикарном катере с прислугой, готовой не только кормить его ужином. Его поселили на вилле, стоящей не один миллион. И все это ради места в университете, где месячной зарплаты едва хватит на несколько дней той жизни, что сейчас ведет ученый?

«Чушь», – Воропаев размашисто перечеркнул первую версию и, повернув кованой кочергой полено в камине, написал: «Версия № 2». «Поиски Алого Чижа попали в поле зрения международной мафии». Поставив точку и перечитав данное соображение, орнитолог расхохотался. После чего перечеркнул вторую версию, не выставляя никаких аргументов. Жесткие, словно из железа, куски дерева громко стреляли по стенкам камина. Воропаев смотрел на белые языки огня и думал:

«Третья версия может быть связана только с самой Леной. Что он, в сущности, знает про свою подругу?»

По молчаливому согласию партнеры избегали обсуждать прошлое. Лена главным делом жизни ставила секс. До Воропаева у нее, разумеется, были другие мужчины. Гвоздина не говорила об этом специально, но и не делала тайны, как в случае с Артуром. С Воропаевым связь у Лены была необычной. Орнитолог не любил слово «любовь». Им было вместе хорошо, и это не требовало анализа. Поняв, что с имеющимся количеством информации третью версию выставлять бессмысленно, Воропаев сжег в камине неудавшееся исследование и отправился спать.

Если второй день пребывания ученого на вилле был омрачен таинственными открытиями, то третий – прост, скучен и светел. Во-первых, утром он нашел злосчастный журнал на том месте в библиотеке, где его взял. Во-вторых, добыв за обедом русско-французский разговорник, Воропаев выяснил у Жанин, что журнал был ею положен на место, как того требует служба. Третье открытие, и самое важное, состояло в том, что для выхода за пределы виллы прислуга пользуется специальным электронным датчиком. Замок с дистанционным электронным ключом имеет сложную связь со специальным полицейским компьютером. Этим и объяснялась просьба Жан-Поля не покидать виллу. Воропаев мог выйти вместе с прислугой, но не смог бы вернуться обратно. Сложности с охраной были заведены на вилле год назад. На Лазурный берег приехало много арабов-эмигрантов. Участились грабежи, и пришлось принять меры.

Воропаев чувствовал вину перед Жан-Полем за свои черные мысли. Вспомнил слово «совок» применительно к собственной персоне и посвятил следующие три дня сбору старых гнезд в кустарниках сада, наблюдал за пернатыми обитателями, принимал солнечные ванны на пляже и плавал в лагуне. Он не был избалован классным санаторным отдыхом и теперь в некотором роде оценил его прелести. Воропаев посвежел, мышцы его стали упругими, а легкий загар сделал его внешность достойной модных теперь в России рекламных роликов и проспектов.

На шестой день обстановка на вилле резко изменилась. Жанин появилась не к часу дня, как обычно, а рано утром. Здоровенный негр приволок на кухню корзину с разными деликатесами и ящик с овощами. На противнях со льдом живые кальмары шевелили щупальцами. Виноградные улитки – любимое лакомство французов – ссыпались в специальные керамические горшочки. Жанин, оставшись в купальнике, плавала как факир в парах среди шипящих сковородок и жаровен. Здоровенный негр молча служил на подхвате, поминутно исчезая и появляясь с порцией новых приправ и специй.