Мгновения Амелии - Эшли Шумахер Страница 27

– Девушками? – заканчиваю вместо него.

– Людьми.

Это я должна была знать, хотя не знаю еще очень многого. А на выяснения осталось не так много времени, об этом мне еще в машине напомнил Алекс. Я пытаюсь разрядить обстановку простым вопросом.

– Ты жил в Нью-Йорке, да?

– Да.

– А теперь живешь здесь?

Нолан равнодушно смотрит на меня, в глазах не осталось ни следа от искр, которые я заметила на пляже. Возможно, он, как и Алекс, боится, что я безумная фанатка, задумавшая украсть фрагменты последней части «Хроник».

Возможно, у меня ничего и не выйдет.

– Да, сейчас живу здесь, – отвечает он после долгой паузы. Мое бодрое настроение постепенно сдувается.

– Хорошо, другой вопрос, – пробую я. – Коллекция ручек правда существует? Все говорят, что у тебя есть коллекция ручек и ежедневников, но ни в одном интервью, которые я читала, ты не упоминал о них.

Господи, как же по-фанатски это звучит. Я хочу прервать наступившую тишину, и быстро исправляюсь.

– Прости, прозвучало жутко, – признаю я, – такое бывает. У тебя проблемы с людьми, а у меня, видимо, с поддержанием разговоров. – Я издаю неловкий смешок и пробираюсь сквозь трясину односторонней беседы. – Скучаешь по Нью-Йорку?

Нолан снова обращает на меня пустой взгляд, и внутри меня медленно разгорается злость. Где игривое настроение, которое появилось у него при упоминании китов? Неужели я уже умудрилась сказать что-то дурное или обидное? Но даже если так, разве мне дана всего одна попытка, после которой он закроется, как моллюск в раковине, защищающий самую изящную на свете жемчужину?

Несмотря на великолепие, успех и все прочее «Орманских хроник», он не обязан быть наглецом и скрывать информацию о моей лучшей подруге.

Последняя попытка.

– Нолан, ты поговоришь со мной? О Дженне?

Киты исчезают, пока парень, теребя ковер, не поднимает на меня взгляд и не произносит:

– Я думал, что мы говорили.

Я беспокойно встаю.

– Вот так и пройдет весь день? – повышаю голос, и отчаяние прошлой ночи подбирается обратно. Сквозь маску на лице Нолана проглядывают признаки беспокойства. – Просто толку в этом нет, – продолжаю я. – От этого нет пользы ни тебе, ни мне, да вообще никому.

– Пользы?

– Да, пользы, – отрезаю я. – Я здесь из-за Дженны… из-за тебя. То есть… – усмехаюсь в недоумении и указываю на нас, – ты виделся с ней, теперь здесь я, и ты даже не общаешься со мной. Что она тебе сказала? А ты ей? Я знаю, что ты разговаривал с ней, потому что кто бы еще тебе сказал о моей настойчивости? Она упоминала об отправке мне твоей книги? Просто скажи хоть что-то.

Я стою перед Ноланом Эндсли – волосы торчат в стороны, рубашка перекошена после сидения на кресле-мешке. Меня не волнует, что выгляжу я неряшливо и, скорее всего, нелепо перед человеком, с которым раньше мечтала познакомиться. Внезапно мной завладевает беспричинная ярость. На мир, который отнял Дженну и оставил меня со странной, неожиданной и несостоятельной заменой в виде него – автора моих любимых книг. Я злюсь на себя за то, что не нашла запасных друзей. Если бы она, что более вероятно, устала от моих выходок или, что менее вероятно, погибла в Ирландии, то они бы просто ждали своего часа, чтобы занять место Дженны.

Меня одновременно раздражает и успокаивает, что Н. Е. Эндсли – просто Нолан Эндсли, который не открывает порталы в Орманию; но расстраивает его неспособность поддержать даже самый простой разговор. Сердце переполняет неимоверная грусть, ведь мое представление о нем совершенно не соответствует действительности. Этот парень высокомерен и вечно недоволен, а также не собирается подыграть мне, как это было при наблюдении за китами. Я прихожу в ярость от того, что он не поделится своими воспоминаниями о моей подруге. Я злюсь на Дженну, на Нолана, на лгущие книги и даже на дурацких китов.

– Слушай, буду честна, – обращаюсь к нему, собираясь с силами, чтобы пламенной речью принизить его важность. От резкого звука просыпается Уолли и перебирается к Нолану. – Я вне себя. Ты грубый, угрюмый и нелюдимый. Хоть ты и сочинил одну из лучших историй во всем мире, это не делает тебя особенным или необычно страдающим. – Бровь Нолана взлетает. – Да, не делает, – повторяю я, – уж особенным точно. Все люди особенны, а ты не особенней других. Я знаю, что такого слова не существует, так что даже не смей поднимать на меня бровь. А когда я попросила о встрече с тобой, то думала, что у меня появится возможность узнать тебя получше и выяснить что-то о Дженне, моей лучшей подруге, которая мертва, но тебе-то какая разница? Твой лучший друг жив, а тебя больше всего заботит то, что драгоценная последняя книга не написана из-за твоего идиотского писательского ступора.

Нолан спокойно гладит Уолли. Они склонили головы на одну сторону, будто изучая меня – странную кочующую девушку, сходящую с ума от горя и растерянности и прибывшую на покой в их личное святилище.

– Что-то еще? – лукаво интересуется Нолан.

– Я вне себя, – припечатываю я.

– С этим мы уже разобрались, – замечает он.

Я не отвожу от него взгляда и не верю, что подобные слова слетают с моих собственных губ.

– Знаешь что? У меня нет на это времени. Я ухожу.

– А вот в этом я сомневаюсь, – пожимает он плечами.

Хоть Нолан и повторяет мои мысли, я замираю от ярости, положив ладонь на удивительно расшатанную дверную ручку. Наличие крепости, которая охраняет его драгоценное укрытие на берегу озера, как ничто другое показывает характер Эндсли.

– Почему же? – спрашиваю я.

– Из-за «Орманских хроник». – Он произносит это как ругательство, отчего я не сдерживаюсь и закатываю глаза. – Ведь ты такая же, как все.

«Хотела бы я быть как все, – проносится в голове. – Пока я пререкаюсь с нелюдимым писателем и его нелепой собакой, наши ровесники тайно проносят микроволновки в комнаты общежитий».

– Думай, как хочешь, – бросаю я, – я все равно ухожу.

Внутри теплится надежда, что не успею я ступить на песок, как за спиной откроется дверь, парень догонит меня, начнет вести себя как нормальный человек и выразит сожаление. Когда этого не происходит, я сворачиваю к стоящему в нескольких метрах от меня дереву.

Нолан не приходит.

Стоит мне добраться до ворот, у которых Алекс остановился в первый раз, как я осознаю, что он действительно не пойдет за мной. Он провалил этот маленький тест, отчего я снова начинаю злиться.

Хотя не стоит. Мы не друзья. Ни снимки прошлого вечера, ни киты этого утра – ему ничего не важно. Только вот он обещал рассказать мне о Дженне. Возможно.

Я топаю по пляжу, потому что идти мне больше некуда. Темные грозовые тучи, собирающиеся над озером, отражают мое настроение. Как же приятно видеть, что наконец погода соответствует событиям дня.