Крокозябры - Татьяна Щербина Страница 26

— А ты когда-нибудь читал объявления о знакомствах?

— Да вроде нет.

— А я читала. И знаешь что? Из тысячи — придурков 999. Оставшийся один — это ты, но ты…

— Я, конечно, польщен, но не все так мрачно, пересчитай цифры, Феличита!

Очухавшись, Фелиция поставила себе задачу: найти до 31 декабря, до ее двадцатипятилетнего юбилея, какого-нибудь непридурка, потому что ее день рождения, проведенный не с мамой и ее коллегами, а с Мишей, его другом, несостоявшимся женихом и парой безумных влюбленных, к сегодняшнему дню уже разводящихся, был только один, прошлогодний, и она не собиралась сдавать позиции.

Он (так и оставшийся в ее памяти словом «Он») как-то сказал:

— У тебя мать врачиха? Жаль.

Она не поняла.

— Врачи нам, к счастью, нескоро потребуются.

Ну ладно. Ему бы психиатр не помешал.

Наступил ноябрь. Несмотря на прогнозы лютой зимы — теплый, даже не пришлось доставать шубу из чехла. На работе, где она была на хорошем счету, каждый день приходилось видеть Его. У него она была на таком плохом счету, что он даже не здоровался, как бы просто не видел. И вдруг, в конце ноября, когда объявляли лауреатов Нобелевских премий, Феля узнала, что ее получил отец, вместе со своими соавторами. Она позвонила поздравить, отец кричал в трубку: «Мы победили!» — но Феля не имела к победе ни малейшего отношения. Разве что чувствовала в себе смесь безумного ботаника и практичной мамы. Только в измельченном виде. А мать вовсе не обрадовалась известию.

— Нам-то с тобой чему радоваться? Нам что, перепадет от этой премии? Там миллион, поди.

На следующий день, когда Феля пришла в офис, Он преградил ей дорогу, будто увидел впервые после долгого перерыва.

— Юля, поздравляю, твой отец…

— Да, я теперь дочь миллионера, — отрезала она и прошла мимо.

Он слал ей эсэмэски, караулил у выхода после конца работы, но Феля ни разу ему не ответила, даже кивком.

Юбилей приближался, мама заболела — Феля проголосовала такси, чтоб быстрее привезти ей аспирин, как раз выпал первый снег, и таксист, примерно ее сверстник, сказал: «Мело, мело, по всей земле, во все пределы, свеча горела на столе…»

— Вы знаете стихи?

— Я их и сам пишу, — отозвался водитель, — а извозом деньги зарабатываю.

— Зимы ждала, ждала природа, снег выпал только в декабре, — подхватила Феля.

— У Пушкина — в январе, — улыбнулся водитель-поэт.

— Так то́ у Пушкина, — парировала Феля, — у нас чтоб до 20 декабря снег не шел — не бывало такого. И снежинки-то меленькие, а в детстве снег хлопьями летел, и на окнах узоры от инея…

— Зима ведь не сдастся: тверда!/Смириться бы, что ли… Пора же!/Иль лира часов и тогда/Над нами качалась не та же?

— Это ваше?

— Нет, Иннокентий Анненский. Теперь стихи по-другому пишут.

— Современных я не знаю, — призналась Феля. — Больше всех Цветаеву люблю.

— Пожалуйте вам Цветаеву: «О, подожди», они просили нежно,/С мольбою рук./«Смотри, темно на улицах и снежно…/Останься, друг…»

— Надо же, впервые встречаю человека, который знает стихи, еще и наизусть.

— А как вас зовут?

Феля помедлила с ответом. На работе ее знали как Юлю, но вообще-то она была Фелицией, как же сказать незнакомому человеку? И неожиданно для себя произнесла:

— Джульетта.

— Тогда я Ромео, — ответил он. — Вообще-то просто Алексей.

— А я просто Фелиция.

На Новый год и ее день рождения он подарил ей цветущий розовый куст. Они кружили по Москве, потом пили шампанское у нее дома.

Мама представилась неожиданно для Алексея: «Ирочка». Он пожал протянутую руку: «Алексей Петрович». В первую встречу она все время на него косилась:

— Разве сейчас бывают поэты?

— Буря мглою небо кроет,/Вихри снежные крутя;/То, как зверь, она завоет,/То заплачет, как дитя,/То по кровле обветшалой/Вдруг соломой зашумит,/То, как путник запоздалый,/К нам в окошко застучит.

Вот и я, путник запоздалый, наконец добрался, — сказал он. — А поэтов сейчас — если брать только хороших — около тысячи. Но вам ведь и одного хватит, правда?

В Валентинов день, 14 февраля, Феличита и Алексей, который не называл, а пел ее имя: Felicitá e tenersi per mano andare lontano la felicitá — поженились, а в следующую новогоднюю ночь у них родилась дочь, назвали Юлией — чтоб ее любили.

Февраль 2011