Англия, Англия - Джулиан Барнс Страница 26

— Марта, — повторил он. И этим в каком-то смысле все уже было сказано. Но он продолжил: — Я еще здесь.

— Вижу-вижу, — отвечала она. — Чувствую-чувствую. — Она покрепче сжала его член — сама понимая, что закрывается этой нарочитой беспечностью, как щитом.

— Да. Но ты понимаешь, о чем я.

Она кивнула. Да-да, присутствовать она отвыкла. Улыбнулась ему. Возможно, жизнь опять станет простой. В любом случае она была благодарна ему за смелость. Она осталась с ним, наблюдала, внимала, вторила, вела, поощряла. Она была старательна и честна — как и он.

И все же то не был самый лучший секс в ее жизни. Впрочем, где написано, будто ловкость в постели как-то связана с человеческой порядочностью? И кто распределяет своих любовников по лигам, составляет из них турнирные таблицы? Только невротики, озабоченные своей конкурентоспособностью. А спроси нормальных людей про лучший секс в их жизни, они вообще не вспомнят. Исключения редки. Вот разве что Эмиль. Старина Эмиль, ее приятель, гей. Он помнит. Как-то, оказавшись в Каркассоне, она послала ему открытку. А вернувшись домой, обнаружила на коврике перед дверью срочный, ликующий ответ. Письмо начиналось так: «В Каркассоне у меня случился самый факельный фак за всю мою жизнь. Сто лет назад. Гостиничный номер в старом городе, балкон нависает над раскаленными крышами. Надвигается потрясающая, а-ля Эль-Греко, гроза, и тучи делают свое дело, а мы — свое, пока разрыв между молнией и громом не сокращается до нуля, и гроза зависает над нашими головами, и всем, что мы делаем, словно бы дирижирует небо. Потом мы раскинулись на постели, внимая звукам удаляющейся к холмам бури, и, сделав паузу, услышали, как начался очистительный дождь. После такого аж в Бога можно уверовать, правда, Марта?»

Что ж, с точки зрения Марты, после такого аж можно уверовать, что Бог, буде Он есть, ничего не имеет против геев. Но для нее Бог — да и человек, если уж на то пошло, — ни разу не организовал такого величественного контрапункта. Самый факельный фак в ее жизни? Замнем. Она зарылась лицом в подмышку Пола. С нее и просто хорошего довольно.

Добрый старый английский ростбиф был, разумеется, с ходу одобрен Гастрономическим Подкомитетом — как и йоркширский пудинг, ланкаширский «горячий горшок», сассекс-кий фунтовый пудинг, ковентрийские «божьи кексы», эйлсберийские утята, «Бурый Виндзорский Суп», девонширская фруктовая окрошка, Мельтон-момбрейский пирог, бедфордширские ляпушки, ливерпульский рождественский паштет, сдобы «Челси», камберлендские колбаски и кентский куриный пудинг. Без проволочек было решено кредитовать рыбу с картошкой и яичницу с беконом, мятный соус и почечный пудинг, «обед пахаря» и «пастушеский пирог», крестьянскую картофельно-мясную запеканку и вареный пудинг с коринкой, заварной крем и хлебный пудинг, печенку с ветчиной и фазанов, жареную картошку по-охотничьи и жареную говядину по-королевски. Благодаря своим живописным названиям (в конкретное наполнение всегда можно внести поправки, если надо будет) в список перспективных инвестиций попали «Слава Лондона», «Королева пудингов», «Бедные виндзорские рыцари», «Побудка Хиндли», пирог

«звезды в глазах», соус «ням-ням», «невестины подружки», оладушки, пухлячки, пышки, «жирный жулик», Босуортовы кольца, могги и имбирный паркин. Подкомитет вычеркнул овсянку из-за шотландских аллюзий, «петушиные яички» и леденцы-сосунки — чтобы, не дай бог, не лишиться голубых долларов, а также «песий уд», несмотря на его переименование в «песий рог». «Конные дьяволы» и «конные ангелы» прошли; «жаба в дырке» и «жеребячьи палки» — нет. Валлийские сырные гренки, ирландское рагу и яйца по-шотландски даже не принимались к рассмотрению.

Богатый ассортимент элей должна была поставлять собственная пивоварня, которую планировалось возвести в Вентноре; фирменные вина Острова предполагалось подавать в графинах (если только эджстоунские виноградники переживут окончательный вариант Стратегического Плана). Но для привлечения длинных иен и вечнозеленых долларов на Остров будут трудиться приятно зудящие вкусовые сосочки выдающихся сомелье; энофилы, размякшие после экскурсий по подвалам, глубоко запрятанным в меловых утесах («былые склады контрабандистов превратились в настоящие музеи виноделия»), охотно согласятся на четырехкратную наценку. После обеда, когда по славному английскому обычаю джентльмены уединятся в своем кругу для вкушения мужских напитков, им ненавязчиво порекомендуют отведать «старинную шропширскую сливовую наливку «Бабушка Мод», но также предложат богатый выбор виски, за исключением тех, что носят агрессивно-гибернийские имена. Карту «арманьяков» сэр Джек составит лично.

— Остается лишь секс, — заявил Менеджер Проекта после того, как патриотические меню были одобрены Координационным комитетом.

— Прошу прощения, Марко?

— Секс, сэр Джек.

— Я всю жизнь издаю семейные газеты.

— Семейные газеты, — отметила Марта, — традиционно зациклены на внебрачных и противоправных связях.

— На то они и семейные, — в сердцах воскликнул начальник. Пощелкав своими подтяжками цветов «Гаррик-клуба», он вздохнул. — Ну хорошо. Регламент наших заседаний крайне демократичен, так что продолжайте.

— Я иду от гипотезы, что мы должны хоть как-то охватить область секса, согласны? — проговорил Марк. — В отпуск люди ездят, чтобы заниматься сексом, — это общеизвестно. А точнее, когда они думают об отпуске, некий отдел их мозга вспоминает о сексе. Если они не состоят в браке, то мечтают с кем-нибудь познакомиться; а супруги надеются вырваться из своей постылой спальни. Особенно из постылой спальни, где вообще ничего не происходит.

— Что ж, поверим на слово. Ох вы, молодежь…

— Итак, как я это вижу: если трехгрошовый турист стремится к сексу за четыре гроша, то покупателям «Не просто отдыха» захочется «не просто секса».

— Это подтверждает и история, — вмешалась Марта. — Заниматься сексом англичане всегда ездили за границу. Империя держалась на неспособности британских мужчин обрести сексуальную удовлетворенность вне брака. Да и в браке, если уж на то пошло. Запад всегда воспринимал Восток как бордель с дорогими и дешевыми отделениями. Теперь же все перевернулось с ног на голову. Мы гоняемся за долларами Тихоокеанского региона, а значит, должны предложить исторически обоснованное «quid pro quo».

— А как отзовется Официальный Историк об этой скандальной версии славного прошлого нашей нации? — Сэр Джек указал сигарой на доктора Макса.

— Мне она зна-акома, — ответил тот. — Правда, обычно ее излагают не столь брутально. Теория спорная. — В томном голосе доктора Макса сквозило, что его лично под дулом пистолета не заставишь спорить на вышеуказанную тему.

— А, — вымолвил начальник. — Теория спорная. Сказано истым историком, если вы мне позволите капельку lese-mageste. И о чем же, собственно, спор? Выставляют ли английских девственниц на открытые торги — нагих, прикованных к телегам, продают ли их в почасовое сексуальное рабство в дорогих бордель-отелях, оснащенных водяными матрасами, поворотными зеркалами и порнографическими видеофильмами? Я говорю, как вы понимаете, метафорически.