Хамам "Балкания" - Владислав Баяц Страница 25

Баицу на этот раз в поход не взяли. И он не знал почему. Впрочем, он не привык расспрашивать. В Эдирне он продолжал изучать все науки и языки, одновременно начав знакомиться с придворным этикетом, вникал в отношения с представителями других держав, в тактику боя и тактику ведения политики.

Он слышал, что Синан участвовал в походе на Грац и опять поразил своего властелина строительными подвигами, которые внесли солидный вклад в новые победы. Баица не повидал его и при возвращении последнего, поскольку свита спешила возвратиться в столицу; позже он узнал, по какой причине.

Между тем едренский сарай посетил государственный казначей и один из самых важных, самых влиятельных и самых богатых людей империи – Великий дефтердар ^[28] Скендер челебия ^[29]. Он был знаменит яркой свитой, которая постоянно сопровождала его и выглядела так роскошно, что благодаря своему блеску ходила по лезвию бритвы, непростительно превосходя великолепие двора султана. Но властитель не трогал его по двум причинам. Во-первых, дефтердар безупречно трудился на ниве учета всех приходов и расходов империи. Но эта причина была менее важной, поскольку свою работу он так или иначе вынужден был выполнять хорошо. Вторая, более важная причина, которая оправдывала напыщенность челебии и сделала его знаменитым, заключалась в следующем: дефтердар тех самых пажей, которых таскал с собой, исключительно хорошо готовил к государственным делам, причем во всех отношениях. Самых талантливых он обучал тому, в чем ему не было равных, – финансам, а всех вместе – боевым искусствам и дворцовому и дипломатическому этикету. Именно он вооружал самых успешных, заранее отобранных воспитанников из числа завершивших обучение тонкостями знания и умением применять их в вершении государственных и придворных дел. Так что его труды, вложенные в самых способных юношей, в итоге приносили султану большую пользу.

На этот раз Великий дефтердар прибыл в сарай не ради решения финансовых вопросов, но для того чтобы подобрать новых пажей для своего сарая. Вскоре выяснилось, что его выбор практически совпал с тем, который давно сделал Дели Хусрев-паша, планируя продвигать своих избранников к вершинам власти. Так случилось, что в десятку избранных попал и Баица. Удивило только то, что выбор пал и на молодого Мустафу, о котором продолжал заботиться Баица, стараясь заменить ему отсутствующего брата Хусрева.

Случилось так, что на этот раз они вместе с юным Мустафой отправились в 1533 году завоевывать Персию. Однако их общее крещение обошлось без привычной жестокости: с помощью неких персидских союзников великий визирь в середине следующего года без сопротивления вошел вместе с пажами Великого дефтердара в столицу шаха Тахмаспа, город Тебриз. В этот раз пажи не стали свидетелями обычных грабежей, насилия или безумствования победителей на улицах, что всегда сопровождало захват каждого города. Вскоре стало ясно, почему османы сдержанно отнеслись к побежденным: некоторое время спустя султан возглавил войско и в последний день 1534 года торжественно вошел в Багдад. Осуществилась его мечта – он, глава исламского мира, захватил столицу халифа ^[30]! Теперь он мог наконец назвать себя падишахом ^[31] во всем сиянии этого титула. По этому случаю он пожелал показать себя законным и достойным своего положения правителем, особенно в глазах только что завоеванного персидского наследия.

Во время этого похода с Баицей случились две значительные перемены. Первой стала стычка его повелителя, Великого дефтердара Скендера челебии, с великим визирем Ибрагим-пашой. Их разногласия начались еще год тому назад, но они воспользовались походом на Персию для окончательного сведения счетов. Преимущество великого визиря состояло в том, что он был любимчиком султана и к тому же по-прежнему оставался мужем сестры Сулеймана. Ссора завершилась жестоко: на публичном диване в Багдаде Скендера челебию приговорили к смерти через повешение на городской площади. После казни все его владения были конфискованы и переданы в государственную казну. Кроме собственного дворца и множества различных строений, он оставил после себя шесть тысяч телохранителей, слуг и рабов. Среди них были и три сотни пажей, которыми он невероятно гордился. Говорят, именно это и послужило причиной зависти великого визиря: он располагал всего сотней таких пажей (в то время как подчиненные ему визири располагали шестью – восемью сотнями)!

Хотя это и означало, что Баица переходит на службу к султану (а может, и в сам столичный сарай), ему было жалко дефтердара, который обходился с ними очень хорошо. Зато теперь он понял, насколько важно соблюдать иерархию и не стараться подняться выше положенного по чину.

Вторая перемена состояла из двух частей и касалась Синана. При реализации первой части плана завоевания Персии Синан получил задание как можно скорее выстроить множество галер для перевозки войска. Он сумел выполнить приказ в рекордные сроки и передал полностью оборудованные суда сераскеру похода. Благодаря Синану османское войско быстро форсировало озеро Ван и тем самым упредило персидскую армию. Победа была быстрой и убедительной. Синану присвоили звание хасекия ^[32] лейб-гвардии султана.

После этого Мимар Синан прибыл в багдадский военный лагерь, чтобы повидаться с Баицей.

Они не скрывали радости от этой встречи. Баица, гордый старшим товарищем, рассказал ему, что все в войсках считают: если бы не его галеры, победы не было бы. Но Синан, похоже, не придавал этому особого значения. Он, конечно же, был благодарен, но поведал товарищу, что ему надоело оружие, наскучило разрушать и восстанавливать укрепления. Он хотел, по его словам, строить для жизни, а не для смерти. И тогда он поразил Баицу:

– Пришло время назвать тебе мое христианское имя.

Тут он сделал паузу, чтобы дать Баице время понять, что это его признание и есть доказательство желания заняться жизнью.

– Меня зовут Иосиф. Мой отец, каменотес и плотник, назвал меня в честь плотника из Галилеи, мужа Марии и отчима Христа.

Баицу это признание застало врасплох, и он молча уставился на друга; тот попытался отшутиться:

– Как тебе еще доказать, откуда я родом?

Они сидели в так называемом гостевом шатре. В тот момент, когда Баица, как и следовало ожидать, молчанием отвечал на вопрос, в шатер ввалились несколько пажей великого визиря, а вслед за ними вошел и он лично. Баица перепугался. Они вели себя как-то нервозно и нетерпеливо. Ибрагим-паша объяснил друзьям причину: