Флейта и Ветер - Дмитрий Янковский Страница 25

– Ты рос в Египте? – искренне удивилась девушка.

– Мне тогда было семь лет. Отец офицер, мать военный строитель. Командировка. Мы там прожили два года.

– Здорово! Наверно интересно, да?

– Интересно.

– А я никогда не была за границей. – Инна грустно вздохнула. – Вообще-то я из Сургута, для меня даже поездка в Питер была перемещением в совершенно иной мир. Я до сих пор иногда теряюсь… Иногда случится что-нибудь странное, а как начнешь вспоминать, все кажется ненастоящим. Словно не со мной было, а показали по телику. Или сон такой… Потом ложишься спать и думаешь, а было ли оно на самом деле?

Она вдруг вспомнила поход в лабораторию, но никак не могла решить, рассказать или нет.

– Защитная реакция мозга. – пожал плечами Сергей.

– Я знаю, нам в институте рассказывали. Когда видишь что-то ни на что не похожее, сознание пытается найти подходящий образ из тех, которые можно назвать знакомым словом. Если такой не находится, воспоминание забрасывается в глубины подсознания.

– Такое редко бывает. – Сергей расправил подобранный лист бумаги и задумчиво сощурил взгляд. – Все на свете на что-то похоже, даже облака похожи или на собак, или на крокодилов. При недостатке информации мозг сам начинает достраивать образы до знакомых очертаний. Так платье превращается в кикимору из книжки, а выброшенное на берег бревно в крокодила. А дети еще не очень хорошо знают, куда попали. Поэтому так трудно иногда отличить галлюцинацию от реальности.

– Это понятно, но я не о том. Иногда видишь знакомые вещи, но в таких ситуациях, в которых они ну никак оказаться не могут. Тогда в мозгах будто что-то заклинивает.

– Например? – не понял Сергей.

Инна замялась, подыскивая подходящий пример.

– Ну, например чайник, простой и понятный, вдруг подпрыгнет на плите раза три. Ты протрешь глаза и постараешься об этом забыть. Разве не так? Скажешь – не бывает.

– Похоже… – Он кивнул и снова посмотрел на бумагу. – И часто у тебя чайники прыгают?

– Почему обязательно чайники? – вздохнула девушка. – Вот недавно мы со Светкой сидели во дворе, и вдруг из арки выезжает машина, а в ней мужик в такой маске… Как киборг. Мы перепугались до ужаса. А потом он еще стал кого-то выслеживать, но во дворе кроме нас точно никого не было.

Сергей заинтересовано поднял на нее взгляд, сложил бумажку и сунул в карман.

– А подробнее?

Инна рассказала все, что произошло во дворе.

– Правда похоже на бред сумасшедшего? – улыбнулась она.

– Не очень. Машина была красной «Нивой»?

– Да… – Девушка поежилась от неприятного холодка, пробежавшего по спине. – Откуда ты знаешь?

– Я много чего странного знаю. – уклончиво ответил Сергей. – У меня работа такая. Когда много фотографируешь в городе, иногда получаешь интересные снимки. Совсем не те, какие хотел получить. Один раз мы с фотографом снимали кладбище, а потом я увидел на фотке красную «Ниву» и в ней странное существо. Даже испугался вначале. Только при хорошем увеличении рассмотрел человека в маске с выпученными окулярами. Если бы не ясный день, я бы решил, что это какой-то усложненный прибор ночного видения.

– Светка тоже уверена, что менты кого-то выслеживали.

– А прибор зачем?

– Не знаю. – Инна пожала плечами. – Может быть в него видно что-то особенное?

Сергей помолчал, обдумывая услышанное.

Инна встала и подошла к самому краю крыши. Небо тихонечко остывало, прибивая насыщенность цвета. Ветер немного стих, но дул ровно, удерживая ощущения на одном уровне.

– Сверху трамваи похожи на огромных металлических муравьев. – Девушка раскинула руки, позволив ветру ласкать кожу. – Ползут, трудятся, и нет им разницы, что мы о них думаем. Вот она – объективная реальность, данная нам в ощущениях.

– Маркс все чересчур упростил. – Сергей несогласно покачал головой. – Далеко не вся реальность нам дана в ощущениях. Пульсары, квазары, молекулы, атомы… Нам приходится создавать приборы, которые переводят реальность в понятные нам ощущения. Чаще всего в зрительные.

Инна вспомнила окуляры таинственной маски, но продолжать разговор на неразрешимую тему уже не хотелось. Она зачем-то подобрала скомканный самолетик и начала его расправлять.

– Мир ведь бесконечен. – Продолжал Сергей. – Наверняка есть нечто, чего мы не можем увидеть лишь потому, что у нас нет подходящих приборов. Мы привыкли доверять лишь зрительным ощущениям, но мне это не кажется правильным. Иногда нужно просто довериться ощущениям и правильность осознания придет сама…

Инна сложила самолетик по старым сгибам. Он получился лохматым и потрепанным. Девушка уже подняла руку, когда Сергей вдруг увидел на крыле отсвеченные небом короткие строчки.

– Постой-ка! Там что-то написано. – он успел выхватить самолетик, развернул его и прочел вслух, запинаясь на потертых буквах:

Сквозь сваи и свалки

Звенят трамваи,

Свиваются рельсы

В прическу Горгоны.

Пугаются ржаво на стыках вагоны,

И я не могу

Отыскать названия,

И я не могу

Понять закона.

Я этот город держу в ладонях,

Липкий пятак или липкие листья

Липы притихшей. В мареве знойном

Гонит меня в отупении полдня

Призрак, похожий лицом на выстрел.

Током ударит озноб от мысли –

Все уже было.

Тысячу лет,

Сквозь сваи и свалки,

Ржавый трамвай пробивает дорогу.

Тысячу лет

Ковыляет вразвалку

В черном пальто идиот одноногий.

Тысячу лет

Он идет вдоль забора

И собирает репьи на медали.

Тысячу лет

Усмехается ворон.

Тысячу лет

Я еду в трамвае.

Слова завораживали, создавая странное ощущение близкого открытия. Трамваи медленно ползли по блестящим путям.

– Надо же! – воскликнул Сергей. – Кто-то послал нам письмо. Зачем? Почему? Что он такое почувствовал, из-за чего не смог удержаться?

– А может быть – просто? Случайно… – вздохнула Инна. Она уже устала от обилия необъяснимых совпадений.