Флейта и Ветер - Дмитрий Янковский Страница 24

– Значит если все люди встают в девять часов по заводскому гудку, а кто-то в двенадцать после тусовки, значит они живут в разных реальностях… – удивилась своей мысли Инна.

– Абсолютно. У них совершено разный взгляд на мир, разные приоритеты, а это формирует совершенно разное мышление. Когда шла война в Чечне, для многих ее попросту не существовало, они жили в реальности без войны – не смотрели телевизор, не читали газет. Но важно даже не это. В принципе реальность можно сформировать, а это уже гораздо серьезней.

Сергей встал и оперся руками об ограждение крыши. У Инны тревожно забилось сердце. Снова беспричинное беспокойство окатило волной мурашек.

– Не стой на краю. – попросила она. – Вдруг перила гнилые.

Сергей сел и брезгливо посмотрел на ладонь – вымазался в какой-то смоле.

– Вот тебе и реальность. – усмехнулся он. – Представь! Допустим некто, у кого очень много денег, хочет заработать их еще больше на антивоенной истерии. Для этого ему надо развязать небольшую войну, а затем, использовав средства массовой информации, раздуть впечатление бойни. И вся страна будет жить в сформированной реальности, где идет ужасная, кровопролитная война, которой нет на самом деле. Или наоборот… Вот скажи мне, где проходит граница между Европой и Азией?

– По Уралу, конечно. – Инна улыбнулась, готовая к подвоху.

– Правильно. А южнее?

Тут она запнулась.

– Подожди… А, вспомнила. Уральский хребет, река Урал, Каспий, Черное море, Босфор.

– Почти правильно. – Сергей хитро сощурился. – Точнее это одна из географических реальностей, в которой живет очень много людей. Но скажи-ка, а где проходит эта граница между Каспием и Черным морем?

– Наверно по Кавказу… – неуверенно ответила Инна.

– Значит Сочи это уже Азия? – рассмеялся Сергей.

Это окончательно сбило девушку с толку.

– Не знаю… – честно призналась она.

– Вот тебе и сформированная реальность. Типичный пример ее коммерческого использования. Просто некоторые мелкие государства очень не хотят считаться азиатскими, поэтому по негласному взаимному соглашению реальная граница Европы просто умалчивается. Ее никто не наблюдает, поэтому она в буквальном смысле выпадает из реальности. Даже в Большом Энциклопедическом словаре не указана. Указана граница Азии, причем в статье «Азия», а на картинках приложений «Майкрософт офис» к Европе отнесена и вся территория Турции. Пройдет некоторое время и смеяться над этим уже не будут – примут новую реальность.

Он попробовал обтереть испачканную ладонь о крышу, но только вымазался еще сильнее – к смоле пристала старая отслоившаяся краска.

– Черт! – досадливо ругнулся Сергей и поискал глазами обо что еще можно вытереть руку.

– А ты не думал, что это можно использовать еще как-то…

– Я ведь привел пример, как это делают другие.

Ветер снова усилился. Он пробежал по крышам, хлопнул распахнутыми окнами, крутанул флюгера.

– Нет, ну это ведь просто манипуляции информацией. Слова. А мне кажется, что отсюда совсем не далеко до чего-то гораздо более серьезного. Смотри!

Инна совершенно потрясенная смотрела, как стихший ветер, уронил на крышу самолетик, сложенный из тетрадного листа.

– Ну вот! То, что я хотел. Нет ничего серьезнее информации. – усмехнулся Сергей и подобрал самолетик. – Весь воспринимаемый нами мир, это лишь разного рода информация – книги, рассказы людей, фотографии, видео, СМИ. Если станешь этому доверять, твоя реальность попадет в зависимость от чужой воли, а если нет, она схлопнется до размеров доступного взгляду пространства.

Инна задумалась, глядя как крадутся через город трамваи:

– Значит плохо и то, и другое? – спросила она. – Что же тогда остается?

– Понимать суть вещей. – Сергей окончательно вытер руку и сел рядом с девушкой. – Когда ты знаешь, что и как формирует реальность, можешь запросто ей управлять.

– Да? – Инна недоверчиво сощурила взгляд.

– Конечно. – рассмеялся Сергей. – Я этим деньги зарабатываю.

Ветер опять подул сильнее и по крыше покатилась пустая бутылка.

– Как? – удивилась девушка.

– Работаю в рекламной фирме.Видео, фотография, компьютерная графика… Как раз эту реальность и продаю… Многие предпочитают эту иллюзию настоящему миру. Это их право. Каждый выбирает ту реальность, в которой ему хорошо. Вот мы выбрали памятник звездолетчикам, ветер и эту волшебную белую ночь.

– Теперь я знаю, кто построил памятник звездолетчикам, но до сих пор не понимаю как. Как ты умудрился показать мне это? Ведь я как будто увидела мир совсем другим. Еще в Сургуте я мечтала о каком-то чудесном мире. Мне казалось, что это где-то далеко! Нужно ехать на поезде, лететь на самолете. Мне кажется я и в Питер приехала в погоне за этой мечтой. А оказалось – этот мир здесь, прямо вокруг меня! И это сделал ты!

Инна распахнула руки, и порыв ветра с нежностью обнял ее.

– Вообще это даже не я, это ветер. – улыбнулся Сергей. – Он задает ритм самому пространству, структурирует и изменяет его. Я поймал этот ритм и постарался вывести тебя на тот же уровень восприятия, на котором находился сам. У тебя получилось. А дальше уже легче – наше сознание работало словно на одной частоте, мы чувствовали одинаково и одинаково стали видеть. Можно сказать, что мы находились в одной реальности, поскольку информацию, поступающую со зрением, слухом и осязанием, интерпретировали одинаково.

– А остальные люди при этом находятся в другой реальности?

– Похоже, что да. Я же говорил, можно выйти так далеко, что другие перестанут тебя замечать. Для этого просто нужно сбить свой собственный ритм, отстроиться от ритма других людей.

– Интересно. – призналась Инна. – Я в детстве мечтала о шапке-невидимке.

– Ну, до полной невидимости мне никогда не удавалось дойти. Меня всегда видели кошки, собаки, дети и сумасшедшие. Похоже у них есть некая общность восприятия.

– Значит они всегда видят памятник звездолетчикам, который ты просто придумал?

– Скорее всего нет. Кошки и собаки не знают, что такое звездолетчики. К тому же ведь я тебе подсказал, что нужно увидеть. У остальных другие опоры восприятия, а значит и немного другая реальность. Вспомни, когда ты была маленькой, в кого превращался по ночам стул с оставленной на нем одеждой?

Девушка рассмеялась.

– Мамино платье всегда превращалось в кикимору. – сказала она. – А пылесос в кровососущего осьминога.

– А у меня почти все превращалось в ожившую мумию.

– Фу… – Инна надула губы. – Гадость…

– Вовсе нет. – улыбнулся Сергей. – Просто для меня самым страшным впечатлением детства была именно мумия, которую родители показали мне в каирском музее. А когда я узнал, что это не забинтованная кукла, а настоящий мертвец, я потом неделю боялся открывать глаза в темноте.