Расщепление. Беда - Фэй Уэлдон Страница 24

— Пахнет разводом, — сказала Джелли.

— Просто он вежлив с гостьей, — сказала леди Райс.

— Расскажи своей бабушке, — сказала Джелли.

Леди Райс сама разрезала курицу, хотя Тулли Тоффнер предложил свои услуги. Затем она пустила блюдо по кругу. Эдвин все не возвращался. Мори и Ханна Лечуорты — и он, и она художники по тканям — ожили и заставили всех подвинуть стулья так, чтобы две пустоты не очень бросались в глаза, и начали рассказывать о распродажах ручных изделий; а Гарри и Синтия Стивенсы, владельцы книжного магазина в Барли, заговорили о последних новинках, а Эрик Наггард, телевизионный режиссер, лишний мужчина за столом, оживляющий званые обеды своим присутствием, делился сведения ми о перекупке акций телевизионных компаний.

Все разошлись в положенное время с восклицаниями «прелестный вечер, дорогая, что может быть лучше маленькой сцены из подлинной жизненной драмы! Передай привет Эдвину, когда (а по ассоциации — если) он вернется», — и так далее, а леди Райс практически впервые осознала, что в симпатии других людей к ней вплетались зависть и враждебность. Леди Райс была слишком миловидной, слишком молодой, слишком любимицей судьбы, слишком (когда-то там) знаменитой и богатой, слишком счастливой с Эдвином — или это было в прошлом? Она уже не могла толком вспомнить, как настоящее стало прошлым, в какой момент? — чтобы пользоваться безоговорочной поддержкой окружающих. Они бывали счастливы, когда ей приходилось плохо.

Леди Райс заплакала, и миссис Макартур помогла ей лечь в постель. Против обыкновения леди Райс ее присутствие было приятно.

— Говорила же я вам, что от нее одни неприятности. Но вы, молодые дамы, такие дуры! Некоторые женщины так и рождаются разрушительницами браков. Их следовало бы побивать камнями до смерти, вот что!

* * *

— А Сьюзен всем нравится, — стонала леди Райс. — Всем нравится общество Сьюзен. Почему Эдвин так задерживается?

— Потому что, думается мне, ему тоже нравится ее общество, — колко сказала миссис Макартур. — На мой взгляд, она заявляется сюда слишком уж часто. Особенно когда вас нет дома. Леди Алтея — другое дело, она член семьи. И в любом случае чересчур для него стара.

Эдвин вернулся домой сразу после трех.

— Мне пришлось успокаивать Сьюзен, — сказал он. — Но она очень сердита на тебя, Анджелика.

— Сердита на меня? — Анджелика была крайне удивлена.

— Ты ведь все это подстроила, другого вывода сделать нельзя. Сообщила своей подруге Натали, что пригласила Сьюзен.

— Ничего подобного я не делала, — сказала Анджелика. — Или ты с ума сошел? Я ничего не подстраивала, а просто выполняла твое желание.

— Не прячься за меня, — сказал Эдвин. — Кто-то же сообщил Натали. А у тебя давно зуб на Сьюзен. Ты даже подозревала меня в том, будто я с ней сплю, а это ее очень ранит и глубоко оскорбляет меня. Ты причинила страшный вред Сьюзен и ее детям. Что нам с тобой делать, Анджелика?

Эдвин разделся и забрался в постель рядом с женой. Его тело, которому следовало быть холодным после возвращения домой, оказалось теплым. Несколько секунд он пролежал неподвижно, а затем грубо стащил ее в кровати, проволок через комнату, прислонил к стене и овладел ею, не заботясь о ее удовольствии или душевном спокойствии, будто она была женщиной, которую он подобрал в баре, а парадная спальня Райс-Корта была темным закоулком.

— С другими мужчинами ты покладистее, — сказал он. — И упираешься только со мной, почему?

Она была слишком ошеломлена, чтобы ответить, слишком ранена, слишком горда и — обнаружив, что этот наскок на ее достоинство почти довел ее до оргазма, — слишком испугана, чтобы возразить. Она вернулась в кровать и легла у самого края, чтобы их тела не соприкасались.

— Черт, ну и сучка же ты! — сказал он и тут же уснул. К большому своему изумлению, она тоже уснула.