Расщепление. Беда - Фэй Уэлдон Страница 23

— Она опасна, поберегись, — сказала Джелли.

— Бога ради! — сказала леди Райс. — Она старуха и друг семьи. А вернее — член семьи.

Антея жила в Малом доме на землях замка Коуорт (дом этот предназначался для овдовевшей леди Коуорт, когда наследник привозил в замок новую леди Коуорт); она приходилась Эдвину дальней родственницей и была старше его на десять лет. Фигура с тонкой талией и в великолепных сапогах, продубленное ветрами лицо в складках и голос, которому спиртные напитки и активная жизнь на свежем воздухе придали притягательную хриплость. Она держалась в стороне от «богемников» Анджелики (по ее выражению), предпочитая завсегдатаев замка, «регочущих охотников», как она пренебрежительно, но ласково их называла. Она врывалась в Райс-Корт в любой час дня и ночи, не считаясь с удобствами сторожей у ворот, призывая: «Бинго!.. Соло!» (собак), — и еще «Дурень!», подразумевая Эдвина, который покорно, будто третий бессловесный четвероногий друг, отправлялся в дальнюю оздоровительную прогулку.

Но когда миссис Макартур открыла дверь в этот вечер, на пороге стояла не Антея, а Натали. Натали оттолкнула ее и вошла в столовую. Ложки с супом застыли в воздухе — есть продолжал лишь Тулли Тоффнер, выуживая из желтоватого бульона кусочки лангуст.

Натали тоже оделась в черное, но это была чернота савана, а не элегантности. С изнеможденного лица смотрели глубоко запавшие глаза. А когда-то она была пухленькой, жизнерадостной, улыбающейся. Сьюзен утверждала, что Натали нравится демонстрировать свои придуманные несчастья, и общественное мнение склонялось к тому же — что запавшие глаза были больше следствием туши, чем горя. В настоящее время общество Барли по примеру Сьюзен заявляло, что времена изменились и полнейшая глупость считать, будто жены — собственность мужей, а мужья — жен. Если один из партнеров в браке утрачивает интерес к этому институту, или разлюбляет, или влюбляется, то и все тут. И нужно вести себя достойно, не позволять ожесточению портить жизнь окружающим или влиять на воспитание детей.

И вот Натали, словно желая оправдать подозрения своих критиков, неприлично жалея себя (если не хуже), утратив контакт с окружающим миром, устремилась к обеденному столу Эдвина и Анджелики. Вот она вышибла ложку из пальцев Сьюзен. На лбу Сьюзен появилась клякса супа из лангуст. Эдвин тотчас вскочил на ноги и схватил вырывающуюся Натали, которая старалась задушить Сьюзен.

— Стерва! Стерва! — вопила Натали, насколько ей это удавалось, так как ручища Эдвина сжимала ей горло.

— Убери от меня эту дуру! — взвизгнула Сьюзен или попыталась взвизгнуть.

Затем Клайв принялся высвобождать Натали из хватки Эдвина. Все повскакали на ноги, кроме Тоффнеров, которые стойко делали вид, будто ничего неуместного не происходит, и еще Стивенсов: она жмурила глаза, а он держал ее за руку.

— Не трогай мою жену, чертов блудодей! — закричал Клайв на Эдвина.

Эдвин удивился и выпустил горло Натали. Натали выпустила Сьюзен. Рука Сьюзен прижалась к горлу, ко лбу, на котором желтела клякса супа.

— Если я в синяках и царапинах, — сказала Сьюзен, — я подам на тебя в суд.

Эдвин обмакнул свою салфетку в кристально чистую воду и нежно удалил подсыхающий суп со лба Сьюзен.

Натали брезгливо поморщилась и накинулась на леди Райс. — Почему ты спускаешь ему и ей, идиотка! — сказала она.