На каждом шагу стукач - Илья Гуглин Страница 24

Кто не читал в детстве роман Этель Лилиан Войнич «Овод»? Революционная тематика и бесстрашный герой запомнились на всю жизнь. Кстати, этот детский роман, так же, как и его создательница, не пользовались особым успехом у себя на родине. У нас же, в стране революционных бурь и строгой цензуры, имя писательницы было известно каждому школьнику, поскольку это произведение выходило миллионными тиражами. Значительно хуже знали отца Лилиан Войнич, математика Джона Булля. Этот неординарный человек как-то пришёл к выводу, что известные математические действия не могут описать многие процессы, происходящие в природе и обществе. Поэтому он создал новое направление в математике, получившее в дальнейшем название булева алгебра.

Булеву алгебру часто называют алгеброй логики или математической логикой, поскольку она оперирует логическими функциями и логическими уравнениями. Да и действия у неё довольно простые: И, ИЛИ и НЕ, или их производные И-НЕ, ИЛИ-НЕ. Эти действия нашли применение в автоматике и вычислительной технике для описания логических процессов, происходящих, например, в схемах переключений. Наверное, не стоит в данном случае объяснять физический смысл этих логических операций. Многие их знают не хуже меня, а те, кто не знает, со временем узнают из более солидных источников.

Начиная работу над темой, я пытался ответить чисто умозрительно на вопросы, что такое изображение, из чего оно состоит? Что такое простое изображение, что такое сложное изображение, и как оно может быть сформировано из простых? И так, как ребёнок учится писать и рисовать в течение нескольких лет, мне нужно было освоить это постепенно, начиная с точки и прямой линии, но делать это на телевизионном экране. Затем научиться изображение перемещать, трансформировать, окрашивать и так далее.

Почему формирование сложных изображений казалось в то время чрезвычайно сложной задачей? Объяснить это можно следующим образом. Для формирования одной точки на ТВ экране необходимо запомнить не только параметры этой точки (яркость, цвет и т. д.), но и её координаты. Для нескольких точек объём памяти возрастает соответственно во столько же раз, либо осуществляется как обычное телевизионное изображение. Именно так в то время думали. Назвать это ошибкой или глупостью нельзя. Это, скорее, заблуждение, связанное с отсутствием знаний. Изображения ведь бывают разные, а применяемые в технике существенно отличаются от «картинки». Например, линия. Её можно задать двумя точками. Дуга – тремя, а буква, это вообще несколько точек, и так далее.

Как возникает изобретение? Все знают, что так сделать нельзя. Один-единственный этого не знает и делает… Такую мысль высказал кто-то из великих, а поскольку я не привык каждый раз снимать шляпу и кланяться, оставим этот момент на суд потомкам. Но к этому мы, может быть, ещё вернёмся.

Постепенно у меня начала складываться стройная теория, которая вылилась в приличную статью. Она так и называлась: «Синтез сложных геометрических фигур на телевизионном растре методом математической логики». Целых два с лишним года редакция журнала «Вопросы радиоэлектроники» сер. «Телевидение» мусолила её у себя в портфеле.

Сначала они не могли разобраться в сути статьи и определить её направление. То ли отнести её к вопросам общефилософским, то ли – техническим. А если это техническая статья, то куда её направить, в телевидение или в вычислительную технику. Затем они не могли найти специалиста, который смог бы разобраться и дать соответствующую рецензию. Притом эта редакция находилась на территории научно-исследовательского института телевидения. Потом я понял причину этого. Просто специалисты в области телевидения не знали и не пользовались методом математической логики, и то, что для меня было очевидным, для других было довольно загадочным. А специалисты в области вычислительной техники не владели телевизионной техникой и её терминологией. Вот так и получилось, что я оказался на стыке двух технических наук. А это всегда или почти всегда даёт удивительные результаты.

Великое достижение науки и техники – современные компьютеры, так же, как и телевидение, результат работы большого числа специалистов различного профиля. Но любое формируемое компьютером изображение, независимо от применяемой в данный конкретный момент элементной базы, создаётся методом математической логики, и я горжусь, что мне удалось в самом начале своей научной карьеры выбрать правильный путь и опередить время. Вот что было написано в самом конце упомянутой выше статьи: «В настоящее время трудно предвидеть все возможности, которые связаны с синтезом сложных геометрических фигур на телевизионном растре методом математической логики, но можно с уверенностью сказать, что этот метод обещает многое и, быть может, даже создание телевизионных мультфильмов». Знал ли об этом господин Билл Гейтс и его партнёры? Может быть, и не знал. Определённо, не знал. Был слишком молод… Но вернёмся в то время.

Микроэлектроника тогда находилась в зачаточном состоянии. Приходилось работать по старинке, то есть паять логические элементы из отдельных транзисторов и резисторов. В этом мне помогали студенты, которым я платил по мере возможности. Я же собирал всё это в платы. Примерно через два месяца я начал удивлять моих коллег по аспирантуре и членов кафедры. Та аппаратура, которая в условиях телецентра занимала объёмы, равные большим холодильникам, у меня получалась на небольшой плате. И чем больше у меня накапливалось отдельных простых изображений, тем проще получалось следующее. Чуть ли не каждый день у меня получалось что-то новое. И это было видно каждому, кто появлялся вблизи моего экспериментального телевизора. Особый восторг вызвало примитивное решение, позволившее мне отказаться от услуг синхрогенератора, устройства, которое называют сердцем телевизионной системы…

Этот кошмар длился больше двух лет. Кроме экспериментальной части мне нужно было заниматься теорией, писать статьи, заявки на изобретения, выступать с докладами на конференциях. Иногда, поздно вечером, я отрывался от работы, и то, только потому, что в голове стоял «сиреневый туман» и необходимо было прогуляться, чтобы привести себя в норму. В это время я шёл пешком в направлении центра Москвы до тех пор, пока не пройдёт «туман». Иногда я проходил путь от Авиамоторной улицы до площади Маяковского. И только после этого я часто вспоминал, что забыл пообедать. Магазины, естественно, уже были закрыты. Они имели привычку закрываться одновременно. Что делать? Вот тогда-то я и отправлялся на площадь трёх вокзалов. Там работали различные буфеты для отъезжающих, которые и выручали «затурканного» аспиранта.

Не нужно думать, что, кроме работы, я ничем не интересовался. Отнюдь нет. Я успевал ходить в лучшие московские театры, музеи, кино. А на кафедре всегда была доброжелательная атмосфера. Каждое событие или защита диссертации превращались в общий праздник. Общие турпоходы, многодневная поездка в Карелию.

Больше того, в конце срока пребывания в аспирантах мне повезло. Я встретил Ларису – девушку своей мечты. У неё была лучезарная улыбка, и этим она меня покорила. Вот так мы и поженились. Даже свадьбу играли в ресторане «Арагви», пригласив многих с кафедры.

Напряжённая работа не пропала даром. К защите я пришёл с хорошим багажом. В списке моих публикаций было 19 работ, хорошие отзывы, протоколы от заказчика и совсем неожиданная микроминиатюрная плата в виде маленькой коробочки, изготовленная для полёта в космос. Дело в том, что космическая «фирма», которая собиралась сфотографировать обратную сторону Луны, обратилась ко мне с просьбой помочь в разработке устройства телеметрии. Несколько консультаций толковым инженерам оказалось достаточным, чтобы их работа была сделана и приняла такой экзотический вид. Именно она особенно заинтересовала членов Учёного Совета и переходила из рук в руки. Защита прошла гладко, без неожиданностей. Когда сворачивали демонстрационные чертежи, а их было около тридцати, мой научный руководитель, Борис Петрович, сказал: