Советское детство - Федор Раззаков Страница 24

На любимый «физтик» мы попадали через ворота, которые располагались чуть правее нашего дворового пустыря (ворота и сейчас стоят на прежнем месте, только всегда закрыты, поскольку на территорию «физтика» так просто уже не попасть — везде охрана). В полисаднике, что за воротами, мы часто играли в войну. Однажды я спрятался в кустах и под ногами увидел… кусок деревяшки, торчавший из земли. Потянул за него, и оказалось, что это… приклад настоящего обреза, видимо, спрятанного когда-то кем-то из местных жителей. С этим обрезом мы потом долго играли в войну и в индейцев. Куда потом делся обрез, сейчас уже и не вспомню — видимо, заиграли.

В тот же палисадник выходили окна женской бани, где мылись студентки-физкультурницы. Окна были закрашены краской, но кто-то выскреб небольшое отверстие и мы ходили туда подглядывать. Видно было плохо (как говорится, все в пару), но само мероприятие было очень волнительным. Однажды я заглянул в это чудо-отверстие, а изнутри это не осталось незамеченным. Раздался визг, который мы с ребятами долго слышали, пока бежали к себе во двор. Отверстие, естественно, закрасили, «преступников» так и не нашли.

И еще. Возле этих самых ворот летом 1966 года снимали эпизод из фильма «Я вас любил» (Киностудия имени Горького, режиссер — Илья Фрэз) — сцену, где девчонки из хореографического училища прыгают через скакалку. Кто не видел, посмотрите — там ворота в своем первозданном виде, какими их помнили и мы.

Вообще наш «пятачок» на Казаковке фигурирует в нескольких фильмах. Так, арку в доме, выдаваемом в «Я вас любил…» за хореографическое училище, можно увидеть в фильме Исидора Анненского «Анна на шее» (1954; сцена с выездом экипажа из арки). А чуть левее при выходе из ворот «физтика», на противоположной стороне Казаковки (там, где поликлиника), в самом конце августа 1976 года в течение трех дней снимали сцены из сериала «Хождение по мукам» («Мосфильм», режиссер Василий Ордынский; эпизоды из 7-й серии: у памятника в Самаре, который по сюжету установлен под окнами дома, где жил отец Даши). Мы с ребятами следили за съемками, видели Ролана Быкова (он в те дни не снимался, но приехал зачем-то на своей черной «Волге» и общался с режиссером фильма). Буквально за месяц до этого я побывал от школы в ГДР (по культурному обмену, цена путевки — 120 рублей) и привез тамошнюю жвачку «Fruit» (продавец в Берлине сняла мне целый блок с витрины, сдув с него предварительно пыль), которую мы с ребятами дружно жевали, наблюдая за съемками. Последний день съемок выпал на 1 сентября, поэтому мы этого не застали — были в школе. Но эпизод остался в фильме, а за кадром сидим мы — детвора Казаковки образца августа 1976 года.

Еще один раз киношники приезжали на улицу Казакова ранней осенью 1981 года — снимали сериал «Покровские ворота» («Мосфильм», режиссер — Михаил Казаков; эпизод встречи героев В. Равиковича и Е. Кореневой у здания Института землеустройства «с шарами»). Так что наша Казаковка — улица киношная.

Кстати, в ста метрах от Института землеустройства располагается Театр имени Гоголя, в котором в разные годы служили многие звезды нашего театра и кино: Владимир Зельдин (1938–1941, 1943–1945), Виктор Хохряков (1940–1955), Эмилия Мильтон (1945–1978), Аркадий Толбузин (1947–1960), Виктор Коршунов (1951–1952), Глеб Стриженов (1954–1956), Марк Захаров (1959–1960), Иван Бортник (1961–1967), Анатолий Обухов (1965–1994), Борис Чирков (1966–1982); здесь же работала и его жена, Людмила Геника-Чиркова, а в 1973 году в театр пришла работать и их дочь Людмила, Виктор Шульгин (1967–1970), Гарри Бардин (1968–1973), Леонид Кулагин (1968–1995) с женой Элеонорой, Александр Пашутин (1968–1981), Ольга Науменко (с 1972), Александр Шворин (1972–1975), Нонна Терентьева (1973–1980), Андрей Смоляков (1980–1981), Игорь Бочкин (1981–1990), Игорь Угольников (1984–1988), Алексей Гуськов (1991–1994), Владимир Самойлов (1992–1999), Даниил Страхов (1997–2004).

В Театре имени Гоголя, в бытность мою жителем Казаковки, я бывал всего лишь однажды (на каком-то детском спектакле). Но эпизодов, связанных с ним, было множество. Например, такой. В театре долгие годы работал актер Анатолий Обухов (знаменитый Гриша из комедии «Семь стариков и одна девушка»). В начале 70-х мы его часто видели на противоположной от театра стороне улицы, на остановке 78-го автобуса и дразнили его же репликой из названного фильма: «Я — Гриша!». В ответ актер делал пару резких шагов в нашу сторону, и мы срывались с места, убегая к Институту землеустройства. Затем снова возвращались — и по новой. Дети, одним словом.

Еще один эпизод из разряда комических. Вместе с моим другом Генкой Кузнецовым как-то проходили мимо театра. Генка предложил: давай, заберемся на окно (угловое, на первом этаже) и посмотрим, что там. Я отказался. А Генка полез — экстремал. Но едва он заглянул в окно, как оттуда раздался дикий женский визг. Мой приятель спрыгнул вниз, и мы что есть духу понеслись по улице. На бегу я спросил, что случилось. Генка в ответ: дескать, актриса заметила (оказывается, это была гримерная). Я спрашиваю: какая? Он: та, что снималась в «Иронии судьбы». Это была Ольга Науменко (она играла в «Гоголе»), а дело было летом 1976 года, спустя полгода после премьеры легендарного сериала.

Еще одна история — про театральную бутафорскую. Она располагалась в глубине здания театра (на левой стороне от входа в него), и там хранился театральный реквизит. И вот однажды мы с другим моим приятелем — Серегой Фатовым — перелезли через металлический забор в эту самую бутафорскую. И принялись ее «шерстить». Нацепили на себя рыцарские налокотники, еще какую-то амуницию, а также набили полные карманы медяков из тех, что имитируют на театральной сцене деньги. И, выбравшись обратно, рванули по Казаковке к себе во двор, разбрасывая эти медяки по улице. Впечатление было такое, будто кто-то разбросал на асфальте настоящие деньги.

Полагаю, у каждого читателя этой книги есть свои собственные воспоминания о дворе его детства. Я же позволю себе привести на страницах этой книги несколько воспоминаний на эту тему, принадлежащих людям разных поколений и профессий. Начну же я со знаменитостей. Возьмем, к примеру, известного советского актера театра и кино Юрия Соломина, который родился в 1935 году на Дальнем Востоке. Читаем в его мемуарах:

«Конечно, жилось тяжело, голодно, но все равно мне кажется, это было счастливое время. Рос я, как все тогдашние мальчишки, — катался на лыжах, играл в хоккей. Коньки мы привязывали к валенкам, но веревки — дефицит. Голь, как говорится, на выдумки хитра, кто-то догадался, как можно обойтись без веревок. Мы бежали к водокачке, подставляли валенки с прилаженными коньками под струю воды, и они замерзали так, что можно было гонять целый день. Дома ставили валенки к печке, и коньки скоро отваливались.

Почти все основное время мы даже зимой проводили в школе и на улице. Домой я забегал перекусить — схватить кусок хлеба, глотнуть чаю — и опять во двор. Летом свои радости — бегали купаться на реку Ингоду. Она такая красивая, прозрачная, каждый камешек на дне виден. А рядом заливные луга и колхоз «Красный Китай». Там до 1949 года работало много китайцев…

Жили мы привольно и мирно. Как-то не было слышно в городе (в Чите. — Ф. Р.) о тяжких преступлениях, изнасилованиях. У нас, ребят, случались драки между собой, но кто из мальчишек без этого вырос? Мы просто мерялись силой. Вообще в провинции дети, мне кажется, живут более естественной жизнью, чем в Москве или в другом большом городе…».